Сочинения в двух томах. Том первый
Шрифт:
И он пустился в рассказы. Медицинские истории с секционного стола. Он был мастер на это! Он вообще не стеснялся с такими вещами: ел завтрак прямо в мертвецкой, не вымыв руки, в промежутке между двумя препарированиями. От- резанные руки и ноги, выпотрошенные мозги, больные печени и почки — все это было ему одно удовольствие. Чем гнилее, тем лучше…
Разумеется, я пил. Один глоток за другим из нашей бутылки. Он рассказал мне десятка два историй, и та из них, в которой фигурировала разложившаяся селезенка, была еще сравнительно наиболее аппетитной. Ничего не поде- лаешь: этому учат в корпорации — быть господином
Два часа езды. И вот карета остановилась. Мы выползаем из кареты и шлепаем в сторону от дороги, в лес. Бредем в тусклом утреннем тумане под голыми, безлистными деревьями.
— Кто, собственно, стреляется сегодня? — спросил я.
— Заткни глотку. Еще успеешь узнать! — проворчал товарищ. Он внезапно сделался молчаливым. Я слышал, как он громко икал, и его хмель проходил. Мы вышли на лужайку. Там стояло человек десять.
— Факс! — крикнул товарищ.
Наш корпоративный служитель подбежал к нему.
— Содовой!
Служитель принес корзину. Товарищ выпил три бутылки содовой воды.
— Этакая мерзость! — пробормотал он и отплюнулся. И я прекрасно видел, что он теперь уже совершенно трезв.
Мы подошли к собравшимся и раскланялись. Здесь были два врача с перевязочными материалами. Один из них, старик, был наш корпоративный доктор. Далее, три корпоранта из «Маркий» и их служитель, который болтал с нашим. А в стороне, прислонясь к дереву, одиноко стоял маленький еврей.
Я уже знал теперь, в чем было дело. Это был Зелиг Перльмуттер, студент философского факультета, и он должен был стреляться с длинным Меркером. Трактирная история! Меркеры с компанией сидели в пивной, и в это время туда же вошел Перльмуттер с двумя товарищами. Они были встречены яростным: «До- лой жидов!» Двое ушли, но Перльмуттер уже повесил шляпу на крюк; он не за- хотел уступить — уселся и спросил пива. Тогда Меркер вскочил и выдернул из-под него стул, так что тот упал на пол под громкое гоготанье корпорантов. Затем Меркер схватил с крюка его шляпу и выкинул ее за дверь в грязь: «Пошел вон, жидюга!» Но маленький еврей, побледнев, как мел, подпрыгнул к длинному Меркеру и — бац! — закатил ему пощечину. После этого, разумеется, его отколотили и вышвырнули вон из пивной. На следующий день Меркер послал к нему секундантов, и еврей принял вызов: пять шагов дистанция, стрелять до трех раз.
Зелиг Перльмуттер обратился со своим делом в нашу корпорацию.
— Что же поделаешь? — говорил мой товарищ, который в качестве второго уполномоченного разбирал все дуэльные дела. — Нужно давать защиту чести каждому благородному студенту. А благородный студент тот, который, черт меня возьми, еще ни разу не украл ни одной серебряной ложки. Если б даже его звали Зе-зе-лиг П-п-перльмуттер…
Маленький еврей в самом деле так заикался, что никогда не мог как следует выговорить собственную фамилию. Вероятно, в корпорации ему понадобилось не менее получаса, чтобы изложить благополучно свою просьбу…
Он стоял, прислонившись к дереву, в затасканном пальто, с поднятым воротником. Боже мой, до чего он был безобразен. Грязные башмаки со стоптанными каблуками сидели криво и косо на его ногах. Над ними болталась бахрома брюк. Огромное никелевое пенсне с длинным черным шнуром криво висело над его чудовищным носом, который почти прикрывал толстые сизо-красные губы. Его лицо было изрыто оспой
Я пошел к нему и протянул руку:
— Добрый день, господин Перльмуттер!
— П-по-почему с-с-соб-ственно… — возразил он заикаясь.
— Фукс, принеси сию минуту ящик с пистолетами! — резко крикнул мой товарищ.
Я крепко сжал грязную руку, которую, наконец, протянул мне еврей, за- тем побежал к нашему служителю, взял ящик с пистолетами и подал его моему коллеге.
— Ты с ума спятил? — прошипел он. — Что тебе вздумалось болтать с этим болваном?
Первый уполномоченный, пруссак, представлявший собой внепартийное лицо, поговорил с секундантами, а затем отмерил длинными шагами дистанцию. Обоих противников пригласили занять их места.
— Господа! — начал пруссак. — Мой долг, как внепартийного, сделать хотя бы попытку покончить дело миром. Он сделал маленькую паузу.
— Я, п-п-пож-жалуй… — тихо заикнулся маленький еврей, — ес-сли…
Мой товарищ гневно взглянул на него и яростно закашлялся, так громко, как только мог. Еврей смутился и замолчал.
— Итак, противники отклоняют примирение, — быстро постановил внепартийный. — Я прошу их обратить внимание на мою команду. Я буду считать: раз, два, три. Противники могут стрелять между «раз» и «три», но отнюдь не до начала команды и не после «три».
Пистолеты были обстоятельно заряжены. Секунданты кинули о них жребий, и мой коллега подал один из пистолетов еврею.
— Господин Перльмуттер, — промолвил он официальным тоном, — я передаю вам оружие нашей корпорации. Вам делает честь, что вы решили завершить ваше столкновение по рыцарски-студенческому способу, вместо того чтобы бежать к судье. Я надеюсь, что и здесь, на этом месте, вы окажете честь нашему ору- жию.
Он всунул пистолет ему в руку. Господин Перльмуттер взял пистолет, но рука его так дрожала, что он едва мог держать в ней оружие.
— Черт возьми, да не вертите вы им во все стороны! — продолжал мой товарищ. — Опустите пистолет. По команде «раз» поднимайте его с быстротою молнии и стреляйте. Не вздумайте целить в голову: так вы никогда не попадете. Цельтесь в живот — это самое надежное. А после того как выстрелили, держите пистолет высоко перед лицом: это ваше единственное прикрытие. Пользы от него, конечно, немного, но все-таки может случиться, что ваш против- ник, если он выстрелит после вас, попадет вместо вашей персоны в пистолет. И побольше хладнокровия, господин Перльмуттер.
— Бла-бла-годарю, — промолвил еврей.
Мой товарищ взял меня под руку и отошел со мной в сторону, в лес.
— Я, честное слово, желал бы, чтобы наш еврейчик взгрел Меркера, — проворчал он, — я не выношу этого болвана. А кроме того, он, по всей вероятности, сам еврей.
— Но ведь он самый свирепый жидоед во всем студенческом корпусе! — возразил я.
— Вот именно поэтому. Я давно подозреваю Меркеров. Погляди только на его нос. Может быть, он крещеный, и родители его тоже, но только все-таки он еврей. Наш заика не что иное, как помесь прокислого пива и плевков, но он будет мне форменным образом симпатичен, если он пригвоздит длинного Меркера. И, в сущности, это просто скандал, что мы притащили сюда этого беднягу, как теленка, на бойню.