Сочинения в двух томах
Шрифт:
Созданья лучшие ученейших голов.
И как ты ни пиши, что с ним ни трать ты слов, —
Он от тебя бежит под сень родного мрака,
Как от немецкого намордника собака!
Но ты — ты сладишь с ним... вот только б проложить
Тебе тропинку-то!.. Вот только б обратить
Вниманье... знаешь... там!.. Лишь там бы захотели
Понять твои
Тогда б ты сладил, да! Ведь ты не то, что был,
Ну, хоть твой папенька!.. Ах, вижу, рассмешил
Тебя сравненьем я! Хохочешь?.. Слава богу!
Мне лестно! очень! да!.. Вспадет же на язык!
Вот в самом деле был забавный-то старик!
Полжизни на плацу вытягивал он ногу,
Был губернатором, здесь чем-то управлял...
Застегнут, вытянут, каким-то дикобразом
Старался выступать, — казалось, съест вот разом!
Пугать всегда хотел — и вовсе не пугал!
В нем, знаешь, не было — руководящей нити...
А ты — учтив всегда, без этой лишней прыти,
И, не поморщив бровь, сгоняешь со двора
Без объяснения, лишь почерком пера,
Всех этих практиков и самоук несчастных,
С великой мыслию твоею несогласных!
Не слушаешь мольбы ни жен их, ни детей...
А папенька? Смешно и вспомнить-то, ей-ей!
Воришку мелкого, на сотенном окладе,
Бывало, призовет, кричит, сам весь в надсаде,
Раздавит, кажется... Ан смотришь, покричит —
И сам расплачется, да тут же и простит!
Закона — не любил! Его боялся даже,
Всегда в нем видел то, против чего на страже
Быть должно всякому, и, встретясь с ним в пути,
С ним только вежливость старался соблюсти...
Вот в чем всё горе-то! В мундир весь век рядился,
Но сквозь мундир его халат всегда сквозился!
Вот ты, — так и в пальто, без звезд и без крестов.
А точно, кажется (я, впрочем, это слышал
От маменьки твоей), на свет в мундире вышел!
Конечно, память твой папа у стариков
Оставил добрую, — и ставят пред иконы
И нынче за него свечу; но, милый мой,
Тебя благословят — не тот и не другой,
И пусть кричат слепцы: ты деспот! ты тиран!
Не слушай! Это толк распущенных славян,
Привыкших к милостям и грозам деспотизма!
Тиран ты — но какой? Тиран либерализма!
А с этим можешь ты — не только всё ломать,
Не только что в лицо истории плевать,
Но, тиская под пресс свободы, — половину
Всего живущего послать на гильотину!
1861, <1863>
<ИЗ ЦИКЛА «ДОЧЕРИ»>
1
Пред материнской этой скорбью
Немеет дух...
Как будто шел в горах беспечный
И — бездна вдруг...
И — слово, кажется, промолвишь —
Раздастся крик
И всё кругом, и льды, и горы —
Всё рухнет в миг!
1866
2
Туманом окутано темное море...
Туман этот с солнцем на небо взовьется,
И в ливнях и в росах на землю прольется,
Откроет путь свету... А ты, мое горе?..
1866
НЕДАВНЯЯ СТАРИНА
1
ПРЕЛЮДИЯ
Люблю в его осеннем увяданье
Родной лесистый этот уголок...
Идешь — чуть слышно ветерка дыханье,
И в воздухе здоровый холодок;
Верхи дерев уж в розовом сиянье,
А по траве и в колеях дорог,
Усыпанных листвою пожелтелой,
Еще сребрится заморозок белый...
Ах! юность в жизни видит пред собой
Лишь то, что как посев весенний всходит...
Старик следит с участьем и тоской
За тем, что отцвело и вдаль уходит...
Увядший лист, поверженный грозой
Могучий дуб на сердце грусть наводит: