Сочинения в двух томах
Шрифт:
Меж ней и тем, кто эти знал страданья.
Сперва зажглось лишь любопытство в ней;
Потом ей втайне сделалось приятно
Жалеть о друге новом; непонятно
К нему неслись ее все мысли; он,
Казалось ей, достоин лучшей доли, —
А как помочь? В ее ли это воле?
Быть может, он озлоблен, оскорблен
И рождена она, как знать, с призваньем
Владимир Что ваш больной, Нинета?
Нина Ничего,
Гораздо лучше. Нынче понемногу
Он стал гулять. Припадки у него
Всё реже.
Владимир Стало быть, угодны богу
Молитвы ваши?
Нина Я за всех молюсь,
Кого люблю.
Владимир Счастливец!
Нина Но Карлино...
Он не один... Синьор, я вам кажусь
Простою девочкой, так — бедной Ниной;
Вам кажется — где мне вас оценить...
Но есть у женщин в сердце голос ясный;
Что вам дают науки, может быть,
У нас врожденное, ведь вы несчастны,
Признайтесь?
Владимир Кто же вам сказал?
Нина Ваш взгляд
И сердце. Вы несчастны?
Владимир Ради бога,
Оставим это. У мужчины много
Есть в сердце струн, которые молчат
И чужды в женском сердце. Есть заботы,
Недуги есть, безвестные для вас,
А их лечить нет сил и нет охоты
Ни у кого.
Сьора Тета (мать Нины) Да, да, не ровен час.
Покойник мой был свеж; однажды рано
Стал охать, слег. Я к доктору. Тотчас
Пустили кровь. Три доктора собрались —
И все лечить бедняжку отказались.
Как стукнет час, так не уйдет никто.
Нина Ах, маменька, да это ведь не то.
Сьора Тета Ну как не то? Вот поживи на свете...
Но, впрочем, вы себе толкуйте, дети,
Мне некогда, и к делу своему
Пора.
Нина Скажите мне: я вас пойму!
У вас, синьор, душевные страданья?
Владимир Как вам назвать их? Нету им названья!
Душевной пустотой? Нет. Иногда
Душа полна восторга, и в волненье
Ее приводит доблесть, вдохновенье
И образ гениального труда...
Иль сном ума? Нет, он не спит и шумно
Работает, и любит он труды;
Он труженик: как рудокоп безумный,
Всё роется и ищет он руды;
Но до нее не может он дорыться,
И подрывает только то, что в нем
Святейшего, небесного таится.
Нина Любили ль вы? Любимым существом
Вы были ль поняты?
Владимир Да, жизни розы,
Как говорят поэты, знал и я, —
И терн ее я знаю. Жизнь моя —
Увы! — полна поэзии и прозы
Двух страшных слов: любил и разлюбил!
Я многое достойно оценил!
Была пора: все жребии земные,
Казалось, я в руках своих держал;
Для общества людей я посвящал
Все чувства лучшие, мечты святые,
На благо им, я думал, я рожден —
И мог бы быть... Смешной и глупый сон!
С горячей головой, горячей кровью,
В душе к добру, к прекрасному с любовью,