Сочинения в стихах и прозе

Нахимов Аким Николаевич

_____________

Гимн Славе, или Восторг Александра Македонского пред его походом в Персию

Слышу глас трубный! Се ты зовёшь меня вслед за собою; се ты, о Слава! сердца моего единая радость, единая отрада и наслаждение; Слава! жизнь моя, душа моя, блаженство моё! Слава! ты первое блаженство моё; ты кумир, которому наиболее покланяюсь, и в жертву тебе готов я принести и мир весь и себя. Помыслю только о Славе – и прелесть роскошей исчезнет. Цепи из сладостных восторгов составляли для меня сирены – и рай утех отверзался предо мною; цепи волшебные влекли меня к себе розами, прикрытые сети ожидали меня – и, усыпляемый

сладострастным пением, клонился уже я к объятиям неги; но воспомянул вдруг о Славе и о величии моём помыслил. Ужаснулся слабости моей – и стыд наполнил душу мою. Вдруг солнце от меня отвратилось и тени предков моих восстенали: они зрели меня в уничижительном забвении. Воспылал огонь на ланитах моих; очи мои не познали меня: ты ли Александр? вопрошали они. Разверзлись небеса – и явилась Слава; снишла на златое облако, махнула крылами и облетела вселенную. Она опустила завесу нощи пред очи ленивых и грубых; от облистания Славы померкли солнца, и непроницаемая мгла вечности озарилась. Возгласила подвиги героев – и пробудившиеся веки внимали ей. Ты низзрела на меня и взглядом умильным возвратила душу мне; порыв геройства потряс сердце моё и стремительная отважность закипела в груди моей от единого на тебя воззрения, от прикосновения ко мне лучей божественного лица твоего. Нисспустилась с высоты, и явив взорам моим чудесное некое стекло, разрушила очарование. Тогда открыла угрожавшую мне пагубу и показала сладострастие в истинном виде его – в виде гнусного чудовища. Постыдные страсти стремились поработить меня во время пылкой юности моей, – и в Славе обрёл я защищение моё. Она вознесла дух мой и поставила его превыше подлых наслаждений, избрав меня наперсником своим. Слава увенчает подвиги мои, по мере мужества моего увенчает их. С младенчества возлюбил я Славу и тщательно поучался в науке брани; образцы мои, герои древности, всегда пред очами моими, и дела их возбуждают во мне соревнование. Я буду бессмертен с ними и сохраню имя мое от забвения; увенчает меня Слава по мере стремления моего к ней: ищущему тебя летишь во сретение, и от нерадящего о тебе сокрываешься. Ты возбраняешь ничтожеству прикасаться к великодушным и храбрым, и велишь алчному чреву его питаться подлыми и женоподобными; ты возрастишь лавр мой, о Слава! ты малую сень его прострешь на всю подлунную; тобою преодолею коварнейшего врага моего — Роскошь, и вместе с нею повергну под пяту мою презренную рабу её – Азию. Сияй, Слава, во веки! не преставай блистать и тогда, когда угаснут солнца! Божество моё! ты избавляешь меня от ужасного небытия; ты Небу меня усыновляешь! все веки почтут любимца твоего; все народы принесут ему жертву удивления. Стремлюсь на поприще твоё! В конце его ожидает меня Мир на коленах и Бессмертие на троне.

_____________

КОНЕЦ

ДОПОЛНЕНИЯ

В представленное здесь собрание сочинений Акима Нахимова, изданное в 1822 году, и в поздние переиздания, вошли, кроме прочих, несколько сочинений, опубликованных в 1816 году в журнале «Харьковский Демокрит». Однако несколько его сочинений из «Харьковского Демокрита» в собрание сочинений почему-то не попали. Редактор данной интернетной публикации посчитал правильным представить читателю и их в разделе «Дополнения».

Проповедь и Басня

Валит народ, валит толпою.

Встречается народ с богатой госпожою,

Блестит на барыне наряд,

Гордится барыня нарядом,

Ни с кем себя не ставит в ряд

И удостоить чернь своим не хочет взглядом.

И подлинно, уж есть похвастать чем:

Украшена всем тем,

Что только ныне

В своём старинном магазине

Могла для ней мадам Риторика сыскать!

Убор такой мне вряд ли описать;

На голове не чепчик – хрия,*

В фигурах платье всё, фигуры ж эти все,

Поверьте

мне,

Работы мастерския;

Их выдумал какой-то грек,

Искуснейший в сем деле человек.

В руках, наместо опахала,

Пук тропов модница держала,*

И гордо проповедь на фижмах выступала.*

Навстречу даме, из села,

Зачем-то басенка брела:

Одета не по-барски,

А просто по-крестьянски,

Но так к лицу, что мило поглядеть:

Желал бы, кажется, с ней жить и умереть.

Тут все простилися с нарядной госпожою,

Котора столько их заставила зевать,

Все к басенке спешат,

Её прелестною любуясь простотою.

_____________

С……..

*

Умолкни всё! – Внимай, вселенна!

А ты, о лира вдохновенна,

Звучи, – бряцай, греми, воспой:

Не тигра кровью обагренна –

Героев слава будь презренна,

Что рушат наш и всех покой!

?

Кого ж мой дух хвалить желает,

Кого он выше поставляет,

Чем витязи, богатыри,

Кому он зиждет алтари?

Не божество ль какое неба

Ты воспоёшь, питомец Феба?

?

Да торжествует ныне свет!

Под песнь скачите, элементы!

Пляшите, харьковски студенты! [27]

То мой приятель и сосед.

Его, его я воспеваю –

В число созвездий помещаю!

?

Хоть много ты творил чудес,

Но ты с своею кожей львиной,

С тяжёлой, грозною дубиной –

Пред ним ничто, мой Геркулес!

27

Сочинитель был тогда при университете, и разумеет здесь одного студента. (Примечание Василия Масловича).

Ничто пред ним Персей, Язон:

Времён краса и диво он.

?

Какой же подвиг он свершил?

Он устрашил и борщ, и кашу,

И Вакхову священну чашу

Прехрабро с пуншем проглотил!

А больше тем восхитил музу,

Что метко попадает в лузу!

?

С……..! Здравствуй навсегда!

Геройствуй с кашей без вреда,

Да будет юный Вакх с тобою,

Да узришь граций ты с собою!

Се мой к тебе усердья глас,

Ты съешь его, как ананас.

1805 года.

_____________

Предсказание

(По случаю тесной дружбы русского попа с немецким пастором)