Сочинения в трех томах. Том 3
Шрифт:
— И так будет продолжаться еще пять дней и пять ночей! — воскликнула на следующий день мисс Нелли Ондердаун. — Но ведь это невыносимо! Надеюсь, что его арестуют?
— Послушайте, мистер Андрези, — обратилась она ко мне, — вы так хороши с капитаном… Неужели вы ничего не узнали?
О, я очень хотел бы узнать что-нибудь, хотя бы для того, чтобы понравиться мисс Нелли. Это было одно из тех прекрасных созданий, которые везде, где только появляются, занимают первое место.
Их красота, их богатство ослепляют всех; они всегда окружены, ими восхищаются, их обожают. Воспитанная в Париже
С первого момента знакомства я решил заняться с ней флиртом, но когда совместное путешествие сблизило нас, я слишком глубоко почувствовал ее очарование, особенно когда взгляд ее больших черных глаз останавливался на мне.
Однако она принимала мое ухаживание довольно благосклонно.
Меня беспокоил только один соперник — довольно красивый молодой человек, элегантный, молчаливый, сдержанность которого она, казалось, предпочитала иногда моей свободной, чисто парижской манере обращаться с женщиной.
Он находился как раз в числе обожателей, окружавших мисс Нелли, когда она обратилась ко мне со своим вопросом.
II. Кто же Арсен Люпен?
Все мы сидели на палубе, удобно приютившись в качалках и креслах.
Вчерашняя буря очистила небо. Был великолепный день.
— Я ничего достоверного не знаю, мадемуазель, — отвечал я, — но почему бы нам самим не заняться следствием и так же искусно, как это сделал бы старик Ганимар, личный враг Арсена Люпена?
— Задача в действительности совсем не так сложна, раз мы имеем данные для ее решения. Во-первых, Люпен называется господином Р… Во-вторых, он путешествует один и, в-третьих, он блондин. Не начать ли нам с проверки списка пассажиров первого класса и с исключения неподходящих лиц?
В кармане у меня лежал список.
— Я вынул его и прочел.
— Отмечу сперва тринадцать лиц, инициалы которых обращают на себя наше внимание. Из этих тринадцати, в чем вы можете убедиться, девять путешествуют с женами, детьми или слугами. Останутся четверо: маркиз де Равердан…
— Секретарь посольства, — прервала мисс Нелли, — я его знаю.
— Майор Раусон…
— Мой дядя, — сказал кто-то.
— Господин Ривольта…
— Здесь! — отозвался один из нашего кружка, итальянец, с лицом, густо обросшим черною, как смоль, бородою.
Мисс Нелли громко рассмеялась.
— Господин Ривольта не очень-то похож на блондина. Из этого мы должны заключить, — продолжал я, — что преступник последний по списку, то есть Розэн. Кто знает господина Розэна?
Никто не отвечал. Но мисс Нелли, подозвав к себе молчаливого юношу, постоянное ухаживание которого не давало мне покоя, сказала ему:
— Как, мистер Розэн, вы не отвечаете?
Все посмотрели на него. Он оказался блондином. Признаюсь, сердце мое дрогнуло.
Неловкое молчание общества доказывало ясно, что и все присутствующие ощутили такое же волнение. И, однако, подозревать его было бессмысленно, так как ничто в его манерах не давало повода к подозрениям.
— Почему я не отвечаю? — сказал он. — Да потому, что, приняв во внимание мое имя и цвет моих
Странное было у него лицо при этих словах. Его тонкие губы сделались еще тоньше и побледнели, глаза налились кровью.
Разумеется, он шутил, но его лицо и манеры произвели на нас тяжелое впечатление.
Мисс Нелли наивно спросила его:
— Но ведь у вас нет раны?
— Правда, — сказал он, — раны не хватает.
И нервным жестом он засучил рукав и показал руку.
Тогда внезапная мысль осенила меня, и мои глаза встретились с глазами мисс Нелли: он показал левую руку.
Честное слово, я собирался сделать замечание по этому поводу, но в ту минуту новое событие привлекло наше внимание.
III. Арсен Люпен заявляет о своем присутствии на корабле
Леди Джерлэнд стремительно подбежала к нам, расстроенная, потрясенная. Все окружили ее, но лишь после долгих усилий она могла наконец пролепетать:
— Мои драгоценности, мои жемчуга… все украдено!
Нет, не все было украдено, как мы потом узнали. Интересно, что кража совершена была с большим выбором. Из бриллиантовой звезды, из подвески с рубиновыми кабошонами, из сломанных ожерелий и браслетов были вынуты не самые большие, но самые лучшие камни, те, которые, представляя наибольшую ценность, вместе с тем занимали меньше всего места. Для своей работы вор воспользовался часом, когда леди Джерлэнд пила чай, и в узком проходном коридоре среди бела дня выломал дверь каюты, отыскал мешочек, спрятанный на дне картонки из-под шляпы, и выбрал, что ему понравилось. Все разом вскрикнули. У всех была одна и та же мысль: бриллианты украл Арсен Люпен!
Действительно, только он и мог совершить такую необыкновенную кражу, таинственный и неуловимый, как всегда.
Следствием кражи было то, что за обедом места по обе стороны Розэна остались свободными. А вечером все узнали, что капитан призывал его к себе для объяснений.
Его арест, в котором никто не сомневался, подействовал на общество облегчающим образом. Наконец-то можно было вздохнуть свободно! Вечером играли в разные игры, танцевали. В особенности мисс Нелли была поразительно весела, доказывая этим, что если она и принимала благосклонно ухаживания Розэна, то теперь о нем больше не вспоминала. Я был окончательно побежден и ночью, при ясном свете луны, я признался ей в моей преданности с волнением, которое, казалось, понравилось ей.
На следующий день, к общему изумлению, стало известно, что улики против Розэна оказались недостаточными и его освободили.
Сын солидного негоцианта из Бордо, он представил бумаги, найденные в полном порядке. Кроме того, на руках его не оказалось следов раны.
— Бумаги, метрические свидетельства! — воскликнули враги Розэна. — Но Арсен Люпен доставит вам их сколько угодно. А что касается раны, то, значит, у него ее и не было.
Им возражали, что в момент кражи (и это было доказано) Розэн гулял на палубе. На это послышался ответ: «Разве такому человеку, как Арсен Люпен, необходимо присутствовать при краже, совершаемой им самим?!»