Сочинения. Том 1. Жатва жертв
Шрифт:
Юлия Владимировна заплакала. Она опустилась на подоконник, прижалась к занавеске лицом. Она не могла больше ничего видеть, слышать, знать.
— А вы, Михаил Иванович, не бессмертны. Нет, дорогой! — Петр вышел из комнаты и вернулся с пальто и шапкой гостя. — Вы, Михаил Иванович, убиты. У вас ничего не болит — значит, не существуете. Как это вы сумели себя?.. А мама понимает бессмертие — это верно. И отец мой жив, во мне, в маме, в этой картинке, кстати сказать, не совсем удачной. Он жив, потому что он, неуклюжий человек, школьный учитель рисования и черчения, плыл впереди и, значит, за всех. Хорошо, что вы пришли. Я теперь знаю, кто мой отец. А то, в самом деле, запутаться можно. И как
Петр знал, какую фразу скажет гостю вослед. Он скажет: «Когда видят беззащитную женщину, одним хочется ее защитить, другим ее беззащитностью воспользоваться». Пусть Михаил Иваныч выберет то, что ему подходит. Но, открывая дверь из квартиры на лестницу, Петр испытал что-то вроде признательности к этому человеку за то, что тот, наконец, покидает их дом и уходит из их жизни навсегда.
Оказалось, на лестнице свет не горит. Жилец из соседней квартиры стоял со свечкой, ругая жилконтору, монтеров, хулиганье, мировой бардак.
— Подождите, я принесу вам хотя бы спички, — сказал Петр гостю.
— Нет-нет! — решительно отказался Михаил Иванович. Взялся за перила и стал спускаться, что-то бормоча в темноту.
— Не упадите, перед выходом одна ступенька вверх.
— Я-то не упаду… — послышалось снизу. — Вы слышите?.. Вы слышите! Я-то не упаду…
ОБ АВТОРЕ И КНИГЕ
(От составителя)
Борис Иванович Иванов родился 25 февраля 1928 года в Ленинграде. Отец — рабочий, погиб на фронте; мать — официантка, повар, продавец. После первой блокадной зимы был эвакуирован; окончил ремесленное училище в Ташкенте. В 1944-м вернулся в Ленинград. Работал токарем и учился в вечерней школе. В 1947–1948 гг. работал буровым мастером на Кольском полуострове. В 1948–1953 гг. служил в армии; окончил сержантские и офицерские курсы и завершил школьное образование, вступил в КПСС. В 1953-м — студент отделения журналистики филфака Ленинградского университета. По окончании ЛГУ (1958) работал сотрудником газеты «Псковская правда», заместителем редактора газеты Опочецкого района, работал в заводских и вузовских многотиражках Ленинграда.
Работая в г. Опочка, писатель общался с участниками партизанского и подпольного движения в годы оккупации Псковщины. Здесь он встретил летчика, который позднее стал прообразом главного героя его повести «До свидания, товарищи!» Повесть «Матвей и Отто» также основана на рассказах очевидцев о трагической истории дружбы жителя Опочки и немецкого шофера.
В книгу «Жатва жертв» (I том настоящего издания) вошел также цикл рассказов «Белый город», в большой степени автобиографических, которые в литературе, посвященной блокадной зиме 1941–1942 гг., — займут особое место. Это правдивое описание мучительной гибели целых семей и населения целого города. Такие рассказы, как «Бедный Кнок», «Ich liebe dich», — реконструкции действительных ситуаций, в которые война ставила людей. И немцы, и русские, втянутые в шестеренки войны, оказываются в какой-то момент наедине со своей совестью и разумом, которые протестуют против ее бесчеловечности и бессмыслицы. Авторская задача — пройти со своими персонажами этот путь.
Вернемся к биографии Бориса Иванова. Его литературный дебют как советского писателя был вполне успешным. В 1965 году опубликована его книга рассказов. Давид Дар — руководитель популярного в городе Литературного объединения — призывает молодых писателей учиться писать у Иванова. Михаил Слонимский, другой представитель старшего поколения писателей, говорил, что в ЛИТО, которое он вел, самые талантливые
Первый — произведения, которые были им к 1965 году написаны, относились к «непечатным», второй — он видел, что в положении «непечатных» находятся лучшие произведения многих его талантливых коллег: Рида Грачева, Бориса Вахтина, Андрея Битова, Игоря Ефимова, Олега Базунова, Олега Григорьева, Александра Степанова и других. Надежды на благополучную карьеру были похоронены раз и навсегда, когда в 1968-м он стал автором коллективного письма с протестом против осуждения А. Гинзбурга, Ю. Галанского и других за публикацию «Белой книги», посвященной процессу над писателями Ю. Даниэлем и А. Синявским.
Последовали санкции: исключение из партии, увольнение с работы. Далее работает шкипером на шаланде, электротехником по лифтам, сторожем, оператором газовых котельных и связывает творческую биографию с неофициальной культурой — средой независимых литераторов, художников, философов. А это значило — участвовать в дискуссиях кружков, выступать с докладами на собраниях полуподпольного религиозно-философского семинара.
В 1976 году начался новый период в биографии. Иванов приступает к изданию «толстого» самиздатского журнала «Часы», которому было сужено побить все рекорды самиздатской периодической печати страны. Журнал стал органом независимого культурного движения Петербурга, в нем из номера в номер публиковались проза, стихи, критические статьи, переводы и т. д., обзоры художественных выставок андеграунда, хроника движения.
Иванов — инициатор создания и организатор первого в стране литературного объединения неподцензурных литераторов «Клуб-81», который помимо секций прозы, поэзии, критики, включал экспериментальную театральную и музыкальную студии. В середине 1980-х годов члены клуба выпускали восемь самиздатских машинописных журналов, три из которых — сатирический «Красный щедринец» и общественно-политический «Демократия и мы» (помимо «Часов») — он издавал сам.
После отказа властей опубликовать сборник произведений членов клуба «Круг-2» (первый издан в 1985 году) Иванов пришел к выводу, что без изменения политического строя в стране надежды на свободу слова и печати останутся иллюзорными. «Клуб-81» становится местом, где собираются многочисленные группы культурной и политической оппозиции. Иванов входит в инициативную группу по созданию «Ленинградского народного фронта», организует проведение первого в истории Ленинграда (после 1927 года) массового шествия и митинга в поддержку демократических преобразований, пишет листовки и выпускает бюллетень организации.
Все редактируемые Ивановым журналы прекратили существование в 1990 году, когда их издатель посчитал, что главная задача его жизни выполнена: был принят закон, провозгласивший свободу слова и отмену цензуры.
В 1990-е и в начале 2000-х годов Иванов участвует в организации конференций и постоянного семинара, посвященных истории ленинградской неподцензурной литературы, является редактором и автором книг «История ленинградской неподцензурной литературы» (СПб, 2000 год), становится автором проекта и составителем трехтомника серии «Коллекция: петербургская проза (Ленинградский период). 1960–1980-е годы». Лауреат премии Андрея Белого в номинации «критика» и премий журнала «Знамя» и «Новый мир» за повесть «Ночь длинна и тиха, пастырь режет овец» (1984 год).