Сочинения

Брюсов Валерий Яковлевич

Она

Я не смею, не должна… Здесь сияла нам весна! Здесь вплетала в смоль волос Я венок из желтых роз! Здесь, при первом свете дняг Ты молился на меня! Где то утро? где тот май? Отсняло все. Прощай!

Он

Нет, ты смеешь! ты должна! Ты – тот май и та весна, Жемчуг утр и роз янтарь! Ты – моей души алтарь, Вечно чистый и святой! И, во прахе пред тобой, Вновь целую я, без слов, Пыльный след твоих шагов!

23 ноября 1908

В эпическом роде

Жизнь

Безликая, она забыла счет обличий: Подсказывает роль любовнику в бреду, И коршуна

влечет над нивами к добыче, И гидре маленькой дает дышать в пруду. В пустыне выжженной встает былинкой смелой, В ничтожной капельке селит безмерный мир, Рождает каждый миг, вплетает тело в тело И семена существ проносит чрез эфир! От грозных пирамид и гордых библиотек До гор, воздвигнутых из ракушек морских, От криков дикаря, метнувшего свой дротик, До черного червя, который мудро тих, — Сверкает жизнь везде, грохочет жизнь повсюду! Бросаюсь в глубь веков, – она горит на дне… Бегу на высь времен, – она кричит мне: буду! Она над всем, что есть; она – во всем, во мне! О братья: человек! бацилла! тигр! гвоздика! И жители иных, непознанных планет! И духи тайные, не кажущие лика! Мы все – лишь беглый блеск на вечном море лет!

Март 1907

Надписи к гравюрам

За утесом

Плыви, плыви рекой волнистой! Мы за утесом стережем И в знойный час, и в вечер мглистый С кинжалом, луком и копьем. Купец богатый, странник скудный, Из Рима робкий пилигрим, — Вы все, с отвагой безрассудной, Скользите лоном голубым! Сияет солнце, воздух нежит, Вода, как ясное стекло, Но визг стрелы мечты прорежет, — И кормщик выронит весло! Что юный гость? что путник старый? Вся жизнь твоя свелась на вскрик! Сбирай весь год свои товары, Ты с прибылью простишься вмиг! Плывите, люди, мимо! мимо! Вас жизнь влечет, вас манит твердь, — Но мы вас ждем неумолимо: Мы – тайна! мы – беда! мы – смерть!

27 февраля 1906

Освобождение

К стене причалил челн полночный, Упали петли из окна, И вот по лестнице непрочной Скользнула с высоты Она. Дрожа от счастья и тревоги, За мигом миг следили мы, — Пока Ее коснулись ноги До тихо зыблемой кормы! Я принял, как святыню, в руки Ее, закрытую фатой. И весел – были тихи звуки, И челн – был призрак над водой. Она не молвила ни слова И не явила нам лица, Но громче ропота морского Стучали сильные сердца! И, наклоняя лица ниже, Сжав рукояти шпаг своих, Мы знали все, что ближе, ближе Час поединков роковых!

3 марта 1906

Встреча

И вот уже мечтою странной

Душа наполнилась моя.

А. Пушкин

Ты мне предстала как виденье, — В глазах испуг и смутный стыд. Мы были рядом на мгновенье, И встречи жизнь не повторит. Кто ты? откуда? с кем таилась В наемной комнате вдвоем? Куда, под утро, торопилась С своим стыдливым узелком? Тебя любовь ли в эти двери К продажным ложам привела, И упоили ль в полной мере Тебя и грех, и страсть, и мгла? Иль ты пришла сюда за платой, С тупым отчаяньем в мечтах, И называла ночь проклятой, Дрожа без сил в чужих руках? И, возвращаясь в повседневность, Домой, меж утренних теней, Обманешь ли ты мужа ревность Иль чуткость матери твоей?

20 ноября 1905

Монах

На поле жизненного боя, Где Рок влечет нас, как самум, — Душа возжаждала покоя, Молитв и одиноких дум! И вот, презрев соблазн свободы И мира призрачную ширь, Сошел я под глухие своды, В твои затворы, монастырь! Вне стен – и ужас и веселье, Пиры любви и красоты. Но здесь хранит ревниво келья Всегда спокойные мечты. Я жизни иноческой свято Блюду

определенный чин, И дни, с восхода до заката, — Как ряд медлительных годин. Люблю я благовест рассвета, Церковной службы череду, Степенность братского привета, Ночь, посвященную труду. Мне хорошо, под буйство бури, При кротком блеске ночника, На тщательной миниатюре Чертить узоры лепестка; Иль, не спеша слагая главы И им не ведая конца, Припоминать о жажде славы, В миру сжигающей сердца.

31 марта 1906

Noli me taniere, Maria [302]

Прошел печально день субботний, Сияет небо новым днем, И в душах всех бесповоротней Разуверение во всем! Он говорил: «Как свет зарницы, Приду, и воззову на суд…» И вот лежит во тьме гробницы, И стражи тело берегут. Но женщин души не устанут, Как горный ключ, струить любовь: «Он обманул… иль был обманут… Но Он страдал и пролил кровь!» Несут ко гробу ароматы, Но пустотой зияет он… И тут же веет слух крылатый, Что труп врагами унесен. Тогда, всем горестям услада, К Марии сходит сам Христос, Но в нем ей мнится сторож сада, — Она к нему: «Не ты ль унес…» И, слыша речи роковые Не могшей победить искус, «Noli me tangere, Maria!» — Ей отвечает Иисус.

302

«Не прикасайся ко мне, Мария» (лат.)

Март 1906

Видения

Повольник

Здравствуй, буйная ватага, удалых годов друзья! Вот и снова я – бродяга, вот опять – повольник я! Я в затворах жил подолгу, выпил чашу рабской доли, Но я молод – видя Волгу, я могуч – под ветром с воли! Повинуйтесь, братцы, кличу, становитесь в бранный круг! Как бывало, на добычу поведу за стругом струг. Ах, как сладки лязги сабли! как бессильно свищут пулк! Что, удар мой не ослаб ли? голос слышен ли и в гуле? А теперь дели, что взято! всем по ровну, без греха! Горстью мерь сребро и злато, а на локоть мерь меха. Спрятав знатные товары, мы костер зажжем над плесом, Будут звонко вторить чары нашим песням стоголосым; А когда луна остудит волны Волги и песок, Всем по очереди будет с полоняночкой часок!

20 мая 1907

Русалка

Она, свои скрывая груди И лоно зыбким тростником, На мир, где колдовали люди, Смотрела из реки тайком. Ей был понятен их веселий И их забот вседневный строй, — Призыв пастушеской свирели, Костер рыбачий под горой. Она любила хороводы И песни дев издалека, Когда ложилась мгла на воды И стыла темная река. А в день осенних водосвятий, Из-под воды едва видна, Как речь таинственных заклятий, Молитвы слушала она. Когда же рой детей, купаясь, Шнырял по вспугнутой реке, Она звала их, откликаясь На непонятном языке. Но, видя проходящих парней, Вечеровой порой, в тиши, Еще нежней, еще коварней Смеялась, зыбля камыши.

1907

Самоубийца

Картина для синематографа

Томный, стройный, строгий, грустный, Кто ты: горец иль стрелок? Мост согнулся неискусный Через вспененный поток. Что таким пристрастьем тянет Твой, к воде склоненный, взор? Схватит, свяжет и обманет Волн излучистый узор. Ты простер, уйти не смея, Руки к пенистой судьбе. Но из пены Лорелея Подымает взор к тебе. Тихо смотрит, тихо плачет, Клонит голову в венке, И стыдливо горе прячет В буйно вспененной реке. Что ты шепчешь? Кто услышит? «Жизнь грустна. Грустнее смерть». На мосту пустом колышет Ветер сломанную жердь.