Сочинения
Шрифт:
Вся горечь жизни обыденной,
Все, что язвит и мучит нас,
Что отравляет жизнь подчас,
Весь воздух, пищу, сон покойный
Все, что давно уж пронеслось,
Закопошилось, поднялось,
Дыханье в горле захватило
И свет туманом позакрыло...
"Эх! пропадай ты, голова!"
– "Куда ты?" - крикнула вдова,
Глазами сына провожая
С крыльца, но сын не отвечал,
Калиткой хлопнул - и пропал.
Пора обеда наступила,
И
Кручина молодца сломила,
Ввела в кабак, вином поила,
Поила от роду впервой.
И пел он песни - и смеялась
Толпа гуляк средь кабака,
Пел громко, а змея-тоска
Кольцом холодным обвивалась
Вкруг сердца.
"Ох, не утерплю!"
Сказал детина худощавый
И, скинув с плеч халат дырявый,
Пошел плясать. "Вот так! люблю!"
Зеваки пьяные шумели.
Детина соловьем свистал,
Привскакивал и приседал.
На полках шкалики звенели.
"Нет, пой кто хочет! я устал!"
Столяр с отчаяньем сказал,
Ладонью в лоб себя ударил
И грустный на скамейку сел
И думал думу... Вдруг расправил
Густые кудри и запел.
Пел про туман на синем море
Да про худой талан и горе...
И песнь лилась; певец бледнел,
Казалось, все: тоску разлуки,
И плач любви, и грусти стон
Из сердца с кровью вырвал он
И воплотил в живые звуки...
И каждый звук был полон слез;
То с поражающею силой
Он несся ввысь, все рос и рос,
Как будто с светом, с жизнью милой
Прощался, в небе утопал;
То падал, за сердце хватал
И гас, как светоч, постепенно...
Певец умолк и застонал:
"Ох, душно, братцы!.." - и мгновенно
Рубашки ворот разорвал.
"Вина!"
Сиделец засмеялся:
Клади, мол, денежки-то нам.
"А в долг?"
– "Проваливай!"
– "Отдам!"
– "Спасибо! эк он разгулялся!"
– "Проклятый! на вот казакин!"
Но вдруг картина изменилась;
В слезах и бледная, явилась
Мать столяра. "Й ты мне сын?
Святитель! Николай-угодник!
Да где я?.. Ох! под сердцем жжет!
Шла мимо... с рынка... сын поет!..
Все Сашка!.. Так!., сосед-разбойник!
И запил! Ах, дурак, дурак!"
Сын стиснул поднятый кулак...
"Ха-ха! доходит до расправы!
Сказал детина худощавый.
К чертям старуху! проучи!"
Столяр схватил его: "Молчи!"
И грянул об нол. "Стой, ребята!
Связать его! позвать солдата!
Сиделец крикнул.
– Вот он, друг!"
И в молодца впились шесть рук.
Но
Тряхнул могучими плечами,
И все рассыпались. Вдова
Перепугалась. "Голова!
Перекрестись! Ну, что ты? Стыдно!
Опомнись! с улицы вон видно!
Эх, сокол, сокол! как теперь
Из этой пропасти за дверь
Ты выйдешь? А? Побойся бога!
Ты пропадешь!.."
– "Туда дорога!"
– "Я знаю, знаю, отчего
Ты выпил! Ну и ничего...
Я мать... Мне, думаешь, отрада?
Ну, брось! забудь! так, стало, надо?
Знать, не судьба твоя!.."
– "Забудь,
Да нож-то, нож-то прямо в грудь
Засел!.. Оставь меня, родная!"
– "Пойдем, голубчик мой, пойдем!
Братишка плачет, отперт дом...
Все пусто... да! и мастерская...
Топор там... все... ну, пошалил...
Ты вспомни, как отец-то жил!
Что завещал-то!.. Власть не наша!
Перенеси!"
– "Ах, Саша, Саша!
Навек пропали мы шутя!"
Столяр заплакал, как дитя.
14
Со дня помолвки изменился
Невесты скромный уголок:
В нем с утра до ночи теснился
Веселых девушек кружок.
Их занимало на досуге
Шитье приданого подруге,
Мелькнувший мимо пешеход,
Под вечер песни у ворот,
Порою снов истолкованье,
В саду горелки и гулянье;
Но вечеринок блеск и шум
Сильнее занимал их ум.
Две скрипки, в доме освещенье,
От стука крепких каблуков
Дрожанье стульев и столов,
Смех молодцов, их объясненье:
Насчет того-с... мое почтенье...
Горячих поцелуев звук,
Украдкою пожатье рук
Вот вечеринка; остальное
Не новость: сборище ночное,
Под окнами толпа зевак,
В окрестном мраке лай собак.
Отцу суровому послушна,
Всегда задумчива, тиха,
Свою печаль от жениха
Таила Саша. Равнодушна
В толпе подруг она была;
Порой казалась весела,
Шутить, смеяться начинала,
Но вдруг, средь смеха, умолкала
И уходила в сад, - и там,
В зеленой чаще, одиноко
Садилась на скамье широкой
И накопившимся слезам
Давала волю...
"Слава богу!
– Отец невесты рассуждал.
Теперь на ровную дорогу
Я выйду: зятя отыскал...
Ие столяру чета! Он, верно,
Поможет тестю... Вот что скверно
Никак приданым не собьюсь!
Беда, к примеру! смерть боюсь!
Что, если свадьба разойдется?
Черт знает, просто сбился с ног!