Сочинения
Шрифт:
Я, знаешь, все в избе сижу,
На двор, к примеру, не хожу,
Нога болит".
– "Хе-хе! проказник!
Испил воды на светлый праздник,
Болит с похмелья голова...
Хитер на красные слова!"
– "Чего! ей-ей, болит! без шуток!
Вот видишь!.. Ох!., не наступлю!"
– "Хе-хе! сударик мой, люблю!
Нужда горька без прибауток...
Достань-ка деньги-то, родной.
Ин - к старосте пойдем со мной".
– "Да
Как быть?"
– "Подушное платить!
Я вот, сударик, сам девятый,
Живу - плачу!., не стать тужить.
Шесть душ детей, жена седьмая,
Да я с горбом... Пойдем, пойдем!
Какая там нога больная!"
– "Скажи, что дома не застал,
Из города, мол, отлучился..."
И в кошельке Лукич порылся,
Последний гривенник достал.
"Хе-хе, сударик1 маловато!"
– "Ей-богу, больше гроша нет!"
– "Ну, за тобою, дело свято...
Прощай покудова, мой свет!"
"Теперь на хлеб добудь, где знаешь!
Лукич подумал - и вздохнул,
И кошелек на стол швырнул.
Не рад хромать, да захромаешь!
Попробуй-ка пожить вот так...
А ведь кричат: кулак! кулак!.."
19
Вот и зима. Трещат морозы.
На солнце искрится снежок.
Пошли с товарами обозы
По Руси вдоль и поперек.
Ползет, скрипит дубовый полоз,
Река ли, степь ли - нет нужды:
Везде проложатся следы!
На мужичке белеет волос,
Но весел он, идет - кряхтит,
Казну на холоде копит.
Кому путек, кому дорога
Арине дома дела много!
Вставая с раннею зарей,
Она ходила за водой;
Порой белье чужое мыла:
Дескать, работа не порок,
Все будет хлебушка кусок;
Порою и дрова рубила,
Когда Лукич на печке спал,
Похмелье храпом выгонял;
От стужи кашляла, терпела
И напоследок заболела.
Лежит неделю - легче нет;
Уста спеклись, все тело ноет;
Едва глаза она закроет,
Живьем из мрака прежних лет
Встают забытые виденья...
Вот вспомнилась с грозою ночь:
В густом саду шумят деревья,
Из теплой колыбели дочь
Головку в страхе поднимает
И громко плачет и дрожит,
А муж неистово кричит
И стул, шатаясь, разбивает...
Вдруг тихо. Вот ее сынок,
Малютка, убранный цветами,
Покоится под образами;
Блестит в лампаде огонек,
В углу кадильница дымится,
Стол белой скатертью накрыт,
Под кисеей младенец спит,
Она от ветра шевелится,
А солнце в горенку глядит,
На
И мечется в жару больная;
В ушах звенит, в глазах темно,
Из глаз ручьями слезы льются,
Меж тем как с улицы в окно
К ней звуки музыки несутся,
Там, свадьбу празднуя, идет
С разгульным криком пьяный сброд...
В борьбе с мучительным недугом,
Смотря бессмысленно кругом,
Старушка встанет, и потом,
Вся потрясенная испугом,
Со стоном снова упадет
И дочь в беспамятстве зовет.
Лукич измучился с больною:
Сам кой-как печку затоплял
И непривычною рукою
Себе обед приготовлял.
Спешил на рынок, с рынка снова
Жену проведать приходил,
Малиной теплою поил:
Вспотеешь, будешь, мол, здорова,
И снова дом свой покидал,
Куска насущного искал.
Вот входит Саша. Мать больная,
Кряхтя, ей делает упрек:
"Ты редко ходишь, мой дружок!
Я умираю, дорогая...
Ох, тошно! так и давит грудь!
Хоть бы на солнышко взглянуть,
Все снег да снег!.."
– "Я к вам хотела
Вчера прийти, да то дела,
То гости..." Саша солгала:
Свекровь ей просто не велела,
Не приказал и муж: авось
Еще, мол, свидишься небось!
Старушка ложь подозревала,
По голосу ее узнала,
А голос Саши грустен был!
"Дитя мое, я... бог судил...
Дай руку!., дай, моя родная!
Так... крепче жми!.. Ну, вот теперь
Легко..." И плакала больная;
Рыдала дочь. Без шума в дверь
Входила смерть.
Был темный вечер.
Порывистый, холодный ветер
В трубе печально завывал.
Лукич встревоженный стоял
У ног Арины. Дочь глядела
На умирающую мать
И все сильней, сильней бледнела.
Старушка стала умолкать
И постепенно холодела,
И содроганья ног и рук,
Последний знак тяжелых мук,
Ослабевали. Вдруг, рыдая,
Упала на колени дочь:
"Благослови меня, родная!"
– "Отец твой... нищий... ты помочь
Ему... наш дом..." - и речь осталась
Неконченой, - в тихий стон
Сменял слова. Но вот и он
Умолк. Развязка приближалась.
В тоске подъятая рука,
Как плеть, упала. Грудь слегка
Приподнялась и опустилась,
Дыханье реже становилось,
Взор неподвижный угасал,
По телу трепет пробежал,
И стихло все... Не умолкал
Лишь бури вой.
"Один остался!