Сочинитель убийств. Авторский сборник

Хайсмит Патриция

— Вот это да! — заулыбался и Джек. — Ну, теперь–то все выяснится. Полиция его быстро отыщет. Они обязаны. А кто тебе звонил из Нью–Йорка?

— Мне не хотелось бы его называть. Понимаешь, он довольно крупная фигура. И не желает, чтобы его имя появилось в газетах.

Джек кивнул.

— Так он что, случайно увидел Уинкупа? Или как?

— Не знаю. Но уверен, на него можно положиться.

— Сейчас же позвоню Бетти и расскажу ей, — обрадовался Джек.

После десяти Роберта позвали к телефону. В это

время он сидел в кабинете Джаффе на совещании с главным инженером. Заглянула Нэнси и сообщила что ему звонят. Роберт, зная что Джаффе не терпит, когда прерывают совещание, попросил Нэнси узнать, кто его спрашивает, и передать, что чуть позже позвонит сам. Нэнси вышла, но через минуту вернулась:

— Говорят, очень срочно.

Роберт извинился и, увидев, как нахмурился Джаффе, смутился. Было ясна что звонят из полиции, и так же ясно, что Джаффе это понял.

Звонил Липпенхольц.

— Мистер Форестер, мы связались с «Гербом Сассекса» в Нью–Йорке, и их описание Джона Грешема соответствует, — ровным спокойным голосом доложил Липпенхольц, — то есть оно сходится с приметами Уинкупа.

— Прекрасно. Как по–вашему, нью–йоркская полиция вообще–то ищет Уинкупа? И если ищет, то достаточно ли тщательно?

— Они ищут, — ответил Липпенхольц — но то, что мы узнали, еще не доказательство, мистер Форестер. Если бы вы сообщили нам имя вашего знакомого, который…

— Я уже объяснял кому–то из ваших, что мой знакомый просил не называть его.

— Даже если мы пообещаем не упоминать о нем в газетах?

— Да, даже тогда.

Липпенхольц крякнул.

— Это никак не связано с вашей женой? С вашей бывшей женой?

— Не имею представления! Нет, не связано.

Липпенхольц снова крякнул

— Мистер Форестер у нас для вас плохие вести. Наверно, вы еще ничего не слышали. Или уже знаете?

— Нет. Что такое?

— Сегодня около восьми утра Дженнифер Тиролф нашли мертвой…

— Дженни?

— Она приняла слишком много снотворного. Утром молочник обнаружил ее на лужайке за домом. Доктора говорят, что смерть наступила часа за три–четыре до этого. Она оставила записку.

— Господи! — проговорил Роберт. — Я пытался дозвониться до нее вчера вечером около… около…

— Хотите, я прочту записку?

— Да

— «Дорогой Роберт! Я люблю тебя Сейчас гораздо больше, чем раньше, и по–другому. Теперь я понимаю тебя и все вообще, — бесстрастно читал Липпенхольц, — Я только недавно догадалась, что ты означаешь смерть, во всяком случае, для меня. Это судьба. Сама не знаю, рада я или огорчена, но знаю, что должно случиться…»

— Вы об этом что–нибудь знали, мистер Форестер?

— О чем?

— О том, что она пишет? Когда вы видели ее в последний раз?

— В понедельник. В понедельник вечером.

— Как она себя вела?

— Она казалась подавленной, пожалуй, так. Сказала,

что не хочет больше со мной видеться.

— Почему?

— Не знаю, разве что… разве что… она тоже начала думать, будто я… убил Грега.

— Что–то вы слишком запинаетесь, мистер Форестер. Во всяком случае, в ванной обнаружено три пустых пузырька. Вам известно, откуда у нее взялись три флакона секонала?

— Ну–у, один она унесла у меня. Как раз вчера вечером я хватился, что снотворного нет. Решил, что куда–то засунул. Этот флакон она мне сама достала. Сказала, что у своего доктора. Наверно, оттуда же у нее были и остальные два.

— На этих флаконах нет ни номера рецепта, ни фамилии врача. Флаконы довольно большие, вроде тех, что развозил ее приятель, и мы полагаем, что они именно такого происхождения.

— Да, скорей всего, — машинально согласился с ним Роберт. Какая теперь разница, откуда флаконы, подумал он, вспомнив, что на его пузырьке тоже не было сигнатуры. Почему он тогда не спросил об этом Дженни?

— И вот еще что весьма любопытно, мистер Форестер, Сузи Эшем говорит, что Дженни Тиролф рассказывала ей, как вы познакомились. Оказывается, вы подглядывали в окна ее дома Это правда?

— Да, — сказал Роберт.

— Почему вы раньше в этом не признались? А? Как вы это объясните, мистер Форестер?

— Никак.

— Никак?

Роберт повесил трубку. Опустив голову, он направился в чертежную и стукнулся лбом о распахнувшуюся в обе стороны стеклянную дверь. Навстречу шла Нэнси. Роберт отступил в сторону.

— Ой! — испугалась Нэнси.

Роберт смотрел ей вслед наблюдая, как быстро удаляется по коридору ее круглый задик. Он толкнул дверь рукой и пошел к своему столу. У яркой лампы дневного света он остановился, часто моргая.

— Что с тобой, Боб?

На его локоть легла рука Джека Нилсона.

Роберт поднял глаза на приятеля.

— Дженни умерла.

— Дженни?

— Приняла снотворное, — Роберт хотел сесть на стул, но Джек потянул его за руку, и Роберт покорно пошел за ним в приемную.

Джек вызвал лифт.

— Пойдем, выпьем кофе. Или чего–нибудь покрепче, — предложил Джек. — Кто тебе сказал?

— Позвонили из полиции. Только что. Это случилось сегодня утром. На рассвете.

Они сели в машину Джека. Роберт не видел, куда они едут. Потом очнулся в баре, перед ним стояла чашка черного кофе и стаканчик, кажется, с шотландским виски. Джек сидел напротив и перед ним тоже стояла чашка кофе.

— Выпей сразу и то и другое, — посоветовал Джек. — Ты белый как мел.

Роберт отпил кофе и виски и вдруг вспомнил, что должен вернуться в кабинет Джаффе на совещание. Он провел рукой по лицу, рассмеялся и тут же его глаза наполнились слезами.

— Рассказывай — сказал Джек. — Что с тобой, черт побери?