Сочинитель убийств. Авторский сборник
Шрифт:
— Мы нашли парочку пуль. Опять тридцать второй калибр.
Роберт повнимательней оглядел собравшихся в комнате. Все они смотрели на него враждебна
— А собака как сюда попала? — спросила худая женщина в пальто, наброшенном на ночную рубашку.
— Пришла днем, — объяснил Роберт. — Была голодная, я ее накормил.
— Это наша собака, вы не имели права! — заявила женщина, выступая вперед, а худой мужчина ниже ее ростом шагнул за ней и придержал ее за руку.
— Марта! — сказал он.
—
— Пойдем, Марта, полицейские сами…
Но собравшиеся загудели в поддержку женщины, некоторые выкрикивали что–то оскорбительное. Один из полицейских беззвучно рассмеялся, откинув голову, и переглянулся с товарищем.
— Он же убил человека! Верно? — визжала женщина, которую звали Мартой. Она обращалась к Липпенхолыгу, но тот не отвечал, и она повернулась к остальным: — Верно?
— Да, да, — тихо подтвердило сразу несколько человек.
— А теперь он убил мою собаку! Ни в чем не повинную собаку! Да он еще и маньяк! Подглядывает за девушками, негодяй!
— Тьфу, — сплюнул какой–то старик, выражая презрение к происходящему, и пошел к двери. Дверь была открыта — Мне тут делать нечего, — пробормотал он.
— Мне тоже, — сказал второй и двинулся за ним.
— Вы мне заплатите за собаку! — объявила Марта
— Хорошо, хорошо! — согласился Роберт.
Доктор не обращая ни на кого внимания, занимался своим делом. Он даже напевал себе под нос. Теперь он обрезал кончики бинта, завязанного аккуратным узлом.
— Двадцать пять долларов! — выкрикнула Марта, но муж что–то шепнул ей, и она поправилась — Тридцать пять!
— Ладно. — вздохнул Роберт.
Липпенхольц говоривший о чем–то с другим полицейским, неожиданно рассмеялся кудахчущим смехом, а поскольку в эту минуту как раз наступила тишина, все взгляды обратились к нему. Липпенхольц заметил это и снова подошел к Роберту.
— Ну, что, мистер Форестер, может, поедем в тюрьму?
Роберт захотел вскочить и сказать все, что он думает, пусть слышат, и Липпенхольц тоже, но тут же остыл.
— Нет, — сказал он.
— Да! — подхватила Марта — Будет знать, как совращать девушек! Довел бедняжку до смерти!
«Господи!» — подумал Роберт. Он закрыл глаза и, корчась от стыда и боли, отвернулся к стене.
Голоса снова забормотали: «Приехал откуда–то, втерся в доверие!… А ей–то не больше двадцати, а может, и меньше… приезжала сюда по ночам, я сама видела… А в Нью–Йорке, говорят, у него жена… Тс–с, тс–с! Куда смотрит полиция?… И девушку убил, и ее жениха чего еще они ждут?»
Роберт сел и попытался привстать, хотя доктор держал его за плечи.
— Слушайте, вы! Теперь я вам скажу. Плевать я хотел
Никто не пошевелился. Казалось, они сговорились утвердиться здесь навсегда.
— Видали? Ему плевать! — выкрикнула какая–то женщина.
Тут раздался голос доктора.
— Не кажется ли вам, что вы уже достаточно наговорили? Этот человек потерял много крови…
— Ха!
— Ясно, что у него есть враг!
Доктор повернулся к Липпенхольцу:
— Сэр… Инспектор, какой смысл продолжать этот бедлам? Я ввел пострадавшему успокоительное, он должен спать.
Роберт чуть не рассмеялся… голос разума, звучит слабый голос разума. Один против этих тринадцати, пятнадцати, а может, и двадцати возмущенных. Роберт снова сел и поморгал, чтобы лучше видеть. К нему приближался Липпенхольц. Роберт не помнил, чтобы когда–нибудь удалялся, он всегда приближался.
— Несколько минут назад звонила ваша мать, — сообщил Липпенхольц — Она просила вас позвонить ей или она сама позвонит. Это все, что она просила передать. Я сказал, что вы ранены в руку.
Роберт чуть улыбнулся.
— Ранен в руку! — повторил он.
Липпенхольц взглянул на доктора и пожал плечами.
— Я ввел ему большую дозу, — сказал доктор. — Почему вы не выставите этих людей?
— Полюбуйтесь–ка на него! Еще улыбается! — раздался голос Марты.
Роберт закрыл глаза; ему уже было все равно. Он смутно слышал, как доктор и Липпенхольц толковали о больнице, потере крови, об артерии.
— … раз он здесь один, — говорил доктор. — Я же врач…
— Ладно, ладно, — отвечал Липпенхольц — Слушай, Пит… Ага, народ расходится. Присмотри за ними.
Слышалось шарканье ног, последние брошенные через плечо замечания, а может быть, Роберту это только показалось, он старался не вслушиваться. Потом затворили дверь, и наступила такая тишина, что Роберт открыл глаза. Маленький доктор в темном костюме подошел к нему. В доме было тихо и пусто.
— Будете спать так или переоденетесь в пижаму? — спросил доктор.
— Со мной все в порядке, — заверил его Роберт и попытался встать.
— Не вставайте! — приказал доктор.
— Мне надо позвонить матери, она ждет моего звонка.
— А, да. Набрать вам номер?
— Пожалуйста. Только я его не помню. Он в синей записной книжке. — Роберт наблюдал как доктор ищет книжку на столе, заглядывает в ящик, наконец, доктор сказал:
— А, вот она! — и поднял книжечку с пола, она оказалась под креслом. — Как искать? На Форестер?
— Нет, Кэррол. Миссис Филип или Элен Кэррол. Не помню, как записано, — Роберт снова откинулся на подушки и закрыл глаза но вслушивался в то, что говорил по телефону доктор.