Социализм как явление мировой истории

Шафаревич Игорь Ростиславович

«они вели себя так, как будто собирались править всю жизнь»

(29, с. 237).

В качестве громоотвода служил фанатизм. Царь приказал:

«Все высокое будет уничтожено»,

и жители стали разрушать колокольни, верхушки башен. Все расширялся террор. Обнаруживались все новые и новые заговоры. Один обвиняемый (Нортхорн) был разрублен на 12 частей, его сердце и печень съел один из голландцев.

Город был обречен. Все больше его защитников бежало, несмотря на то, что у осаждающих их ждал суд, пытки, а возможно и казнь. Наконец, 25 июля 1535 г. Мюнстер был взят. Царство анабаптистов, пришедших к власти 21

февраля 1534 г., продолжалось полтора года. Многие анабаптисты были перебиты ландскнехтами во время штурма, других судили и многих из них тоже казнили. Статус евангелического города был отменен. Мюнстер вернулся под власть католического епископа.

Бокельзон во время штурма скрылся в самую надежную городскую башню, а потом сдался в плен. Под пыткой он отрекся от своей веры и признал, что «заслужил смерть и десять раз». Он обещал, если ему сохранят жизнь, привести к покорности всех анабаптистов. Но это не помогло. На площади, где он когда-то восседал на троне, его пытали раскаленным железом и затем пронзили сердце раскаленным кинжалом.

§ 2. Хилиастический социализм и идеология еретических движений

В предшествующем изложении мы пытались не впасть в соблазн — выбрать из источников по еретическим движениям Средних веков и эпохи Реформации лишь те места, в которых высказываются социалистические идеи: общности имущества, уничтожения семьи и т. д. Наоборот, мы стремились дать по возможности полный, хотя по необходимости и схематичный обзор всех сторон еретических учений. Теперь нам важно проследить связи между этими двумя явлениями, то есть определить место, которое занимали идеи хилиастического социализма в общей идеологии еретических движений.

Для этого прежде всего необходимо выяснить: можно ли говорить о едином мировоззрении еретических движений, существует ли достаточно много черт, объединяющих хаос ересей, возникавших на протяжении по крайней мере семи столетий. Иными словами, мы приходим к вопросу о взаимоотношениях различных еретических учений. Начиная со второй половины прошлого века вопрос был предметом многочисленных исследований, которые не только показали существование тесных связей между различными еретическими группами, но и далеко «углубили» в прошлое историю ересей, выяснив, что существует непосредственная преемственная связь учений средневековых сект и ересей первых веков христианства.

Очень схематично можно разделить средневековые ереси на три группы:

1) «манихейские» ереси — катары, альбигойцы и петробрузиане (с XI по ХIV век),

2) «пантеистические» ереси: амальрикане, ортлибарии, братья и сестры свободного духа, адамиты, апостольские братья и примыкавшие к ним группы беггардов и бегинок (с XIII по XV) и

3) ереси, задолго до Реформации, развивавшие идеи, близкие к протестантизму, вальденсы, анабаптисты, моравские братья (с XII по XVII).

Большинство этих учений имеет своим источником гностические и манихейские ереси, которые еще во II веке после Р. Х. распространились по всей Римской империи и даже за ее пределами — например, в Персии.

Ереси «манихейской» группы проникли в Западную Европу в основном с Востока. Очень близкие учения: дуализм, связь Ветхого Завета со злым богом, разделение на узкий эзотерический и широкий экзотерический круг встречаются в гностических сектах II в. после Р. Х., например, у маркионитов, полное же развитие эти взгляды получили в манихействе.

Промежуточным звеном между гностическими ересями и средневековыми сектами были павликиане, появившиеся в Восточной Римской империи в IV–V веках. Они исповедовали чистый дуализм, считая первородный грех подвигом — отказом в послушании злому богу. Отсюда вытекало неподчинение законам морали, отрицание

различия между добром и злом. Это проявлялось в сексуальных эксцессах, о которых сообщают их современники (один из руководителей павликиан, Баан, был прозван поэтому «грязным»), в грабежах. В IX веке павликиане захватили область в Малой Азии, откуда совершали набеги на соседние города, грабили их и продавали жителей в рабство сарацинам. В 857 году ими был взят и разграблен Эфес, а храм св. Иоанна превращен в конюшню. Побежденные в Х веке войсками византийского императора, павликиане массами были переселены в Болгарию. Там они столкнулись с богомилами, происходившими из секты мессалиан, известной в IV веке. Учение богомилов было близко взглядом монархических катаров — они считали, что материальный мир создал отпавший от Бога его старший сын Сатанаил. Павликиане и богомилы отрицали крещение детей, ненавидели и уничтожали церкви, иконы и кресты.

Из Восточной Римской империи учения павликиан и богомилов проникли в Западную Европу (подробнее см. в 10 и 11).

Учения «пантеистического» направления также имеют источником гностические ереси. Христианский писатель V в. Епифаний описывает секты, поразительно похожие на средневековых адамитов. Он сам принадлежал одно время такой группе (фибонитов или барбелитов). Сто лет спустя об аналогичных учениях секты симони ан сообщает Ипполит. В обоих случаях практиковались такие же ночные мессы с демонстративным нарушением норм морали, имевшие целью проявить сверхчеловеческий характер «обладателей гнозиса» (см.16,с.77).

Есть большое число указаний на многообразные связи между учениями различных сект. Мы уже упоминали, например, что представление о «божественности» «свободных духов» являлось развитием исключительного положения «совершенных» среди катаров. Некоторые исследователи полагают, что секта «свободного духа» и произошла от катаров. В связи с этим интересна точка зрения J. van Mierlo, производящего названия «beginus», «begine» (беггарды и бегины были основой средой, откуда «свободные духи» черпали последователей) — от «Albigensis» — альбигойцев (15, с. 24).

С другой стороны, несомненно влияние «свободных духов» на вальденсов, именно на узкий круг руководителей и апостолов секты, которые, по учению секты, получают свою власть от ангелов, систематически бывают в раю и лицезрят Бога. Близость обеих сект иллюстрирует пример известного Николая из Базеля, которого разные историки, досконально владеющие материалом, чувством эпохи, относят одни — к «свободным духам», а другие — к вальденсам.

Другим связующим звеном между катарами и вальденсами является секта петробрузиан, которых, например, Деллингер или Рэнсимен считают частью движения катаров, а другие исследователи — предшесвенниками вальденсов. Наконец, есть много указаний на то, что вальденсы и анабаптисты — это два названия, дававшиеся в разное время одному и тому же движению. Выяснению связей между вальденсами и анабаптистами много работ посвятил Людвиг Келлер, собравший для доказательства их тождественности очень большое число аргументов (см. 24 и 26).

То, что, внешне особенно, создает впечатление пестроты сект, — многообразие их названий, — не может считаться доказательством их разрозненности. Эти. названия давались им большей частью извне, их врагами, по имени одного проповедника, занимавшего в то время руководящее положение в движении (петробрузиане — от Петра из Брузы, генрихиане — от Генриха, вальденсы — от Вальдуса, ортлибарии — от Ортлиба и т. д., как впоследствии лютеране — от Лютера). Сами же члены сект называли друг друга «братья», «Божьи люди», «друзья Божий» — последним термином пользовались, например, вальденсы и анабаптисты в Германии вплоть до XVI в. (Gottesfreunde), но он же является и точным переводом слова «богомил».