Социальная философия

Крапивенский Соломон Элиазарович

171

ственное самоуправление. В лице государства - и в этом его важнейшая отличительная черта - перед нами предстает уже власть, не совпадающая непосредственно со всем населением. Причем несовпадение это и количественное (обществом управляют не все взрослые граждане, а их представители или лица, получающие власть по наследству), и качественное: интересы управляющих и управляемых далеко не всегда и не во всем совпадают.

В этом несовпадении мы вновь зримо сталкиваемся с формационным ракурсом сущности государства, находящим свое выражение в его генеральной функции функции защиты господствующих общественных отношений, их сохранения и совершенствования. Оговорим сразу, что функция эта не может быть сведена к сугубо репрессивной, к функции подавления. Механизмы реализации рассматриваемой

функции весьма многообразны, и наряду с деятельностью репрессивных (силовых) органов они включают в себя хозяйственно-организаторскую деятельность государства, его вмешательство по мере необходимости - в экономику; деятельность политических партий, защищающих данную общественную систему; идеологическую обработку населения государственными и негосударственными средствами массовой информации. Вот почему точнее было бы говорить не о государственной, а о политико-идеологической машине формационной защиты, памятуя при этом, что ее направляющим стержнем остается государство.

Каждое конкретное общество на одной и той же формационной ступени проходит через различные этапы развития: а) относительно стабильные, б) связанные с кризисом избранной модели развития в рамках существующей формации, в) революционные, переходные к новой формации. Вполне понятно, как меняется в связи с этим рассматриваемая функция по своему объему и интенсивности, по соотношению используемых механизмов.

В периоды более или менее стабильного функционирования формации может показаться, что государство нейтрально по отношению ко многим протекающим в обществе процессам. Но вот наступает "сдвиг по фазе", разражается кризис избранной модели развития, и хотя это еще зачастую не кризис формации, как таковой, государство (да и вся политико-идеологическая машина) невиданно активизируются, вырабатывая и стараясь реализовать особый тип политики приспособительный. Достаточно вспомнить политику, осуществлявшуюся правящими кругами США в связи с небывалым кризисом перепроизводства 1929-1933 годов. В результате был осуществлен переход на новую модель, модель государственно-регулируемого экономического развития. В периоды, когда уже объективно вызрел переход к новой формации, государство прилагает все усилия для оптимизации явно устаревшей системы. В истории подобные попытки встречались не раз. Можно вспомнить, например, отчаянные попытки Септимия Севера, Аврелия Антонина (Караколлы), Диоклетиана преодолеть социально-эконо

172

мический и политический кризис, охвативший Рим в III веке, и спасти рабовладельческий строй. Однако осуществлявшиеся ими административные, финансовые, военные и прочие реформы в конечном счете терпели крах и углубляли главные противоречия своей эпохи. "Какой-то рок тяготеет над всеми моими начинаниями!" - воскликнул в свое время Марк Аврелий. И результаты действий его преемников с лихвой оправдали этот пессимизм. В принципе такими же попытками оптимизации была наполнена политика абсолютистских монархий в Европе.

Выражением, а в известном смысли и продолжением рассмотренной нами основной внутренней функции государства, вытекающей из его формационных истоков, является его внешняя функция - защита территории своего государства от нападения со стороны других государств либо расширение своей территории за счет территории других государств. Особенно показательны в этом отношении войны, которые давно уже определены военными теоретиками и историками (Карлом Клаузевицем, например) как продолжение внутренней политики государства иными средствами.

Действительно, ретроспективный взгляд на историю обнаруживает, что главной целью войн, как правило, выступает тот вид общественного богатства, который в условиях данной формации ценится выше всего: при рабовладении это - захват рабов, при феодализме - расширение земельных площадей, при капитализме - получение дополнительной прибыли за счет захвата новых источников сырья, рынков сбыта, доступа к дешевой рабочей силе. Перефразировав известный афоризм, получим: "Скажи мне, ради чего ведется война, и я безошибочно определю ее формационный фон".

А как часто в истории войны представляли собой внешнеполитические авантюры, затеянные держащими в своих руках бразды государственного правления классами и группировками с целью

сбить накал социальной напряженности в обществе, отвести его внутренние противоречия на задний план. Есть еще один вид войн, из которых формационные "уши" торчат вовсю войны господствующего класса одних стран против побеждающего в других странах более прогрессивного строя. В общем, начинают войны политики во имя защиты и преуспевания данного социально-экономического строя, а расплачиваются за это народы. И расплачиваются не только своими кровью и жизнью, но и тем, что объективно способствуют сохранению существования устаревшего и загнивающего общества.

2. ГОСУДАРСТВО: ЦИВИЛИЗАЦИОННЫИ СМЫСЛ

Красной линией развития цивилизации, как уже отмечалось, является наращивание интеграционных тенденций в обществе - тенденций, которые нельзя вывести прямо и только из законов функционирования и развития той или иной формации. Сопряжение

173

формационного и цивилизационного, о котором мы до сих пор говорили в основном применительно к явлениям базисным, рельефно вырисовывается и при анализе государства.

Сразу же заметим, что цивилизационный смысл государства в теоретических и прикладных исследованиях марксистов, начиная с классиков, оказался явно недооцененным.

При этом подспудно он, казалось, иногда и учитывался (например, В. И. Лениным, выделявшим особо ту часть буржуазного государственного аппарата, которая выполняет функции управления производством и другими исторически обусловленными общественными потребностями и которую в революции "разбивать нельзя и не надо" [1]). Но в целом недооценка налицо, о чем свидетельствует отношение марксистов к теории "общественного договора". Более того: идея "общественного договора", выдвинутая голландским философом Г. Гроцием и развитая в эпоху буржуазных революций XVII-XVIII веков наряду с Т. Гоббсом, о котором уже шла речь, Б. Спинозой, Ж.-Ж. Руссо, И. Фихте, И. Кантом и многими другими, рассматривалась как наиболее полное выражение ошибочных представлений домарксовой философской и политической мысли по вопросу о государстве, как теоретическая основа оппортунизма и ревизионизма в рабочем движении.

1 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 307.

Если к названным именам крупнейших философов-сторонников "Общественного договора" добавить, что истоки этой концепции обнаруживаются еще в древности (в раннем буддизме, учении Мо-цзы, у Эпикура, Лукреция и ряда философов средневековья), то станет очевидным: перед нами сквозное, через всю историю социальной философии проходящее течение, в котором можно и должно обнаружить изрядное рациональное зерно.

Таким рациональным зерном является положенная в основу концепции Договора интеграционная идея. Казалось бы, государство в его формационном ракурсе тоже интегрирует, но это интеграция особого рода. Во-первых, она принудительна по своей сущности и навязывается одной частью общества другой. У Руссо же и других "договорников" речь идет о состоянии общества, позволяющем осуществлять народный суверенитет и всеобщее фактическое равенство путем добровольного подчинения общей воле. В делегировании обществом части своих свобод им же поставленной над собой власти и состоит суть общественного договора. Во-вторых, интеграция, осуществляемая государством как форма-ционным институтом, в силу своей принудительности остается поверхностной и сравнительно легко разрушимой. Хотели того или не хотели "договорники", но в их трудах разрабатывалась идея интеграции цивилизационной, цементирующей глубинные основы

174

существования общества. Без такой интеграции цивилизация с самого начала не могла бы состояться. Таким образом, государство возникало одновременно и как формационный, и как цивилизаци-онный институт. Возникало из созданных общинами и племенами социальных институтов публичной власти, по отношению к которым только и правомерен, очевидно, договорный подход. Эти институты на завершающем этапе первобытного общества выходят из-под контроля своих создателей: состоящие в них должностные лица превращаются - на основе присвоения прибавочного продукта - в представителей нарождающегося эксплуататорского класса, а сами институты (в той мере, в какой они сохраняются) все более приобретают наряду с цивилизационным и формационный характер.