Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века
Шрифт:
Появление Лжеотрепьева при особе самозванца на время прекратило нежелательные для самозванца толки. Капитан Маржарет, служивший позже телохранителем при «царе» Дмитрии, писал: «… дознано и доказано, что Разстриге было от 35 до 38 лет; Дмитрий же вступил в Россию юношею и привел с собой Разстригу, которого всяк мог видеть…» [28]Как видно, инициаторы фарса не позаботились о том, чтобы придать инсценировке хотя бы внешнее правдоподобие. Отец истинного Отрепьева был всего лишь на восемь лет старше Лжеотрепьева.
В конце концов
Самозванец позаботился и о том, чтобы сведения о появлении «истинного» Отрепьева стали известны в Москве. Наконец он нанес последний удар властителю Кремля. Прощенные им монахи написали письмо Борису и патриарху Иову о том, что «Дмитрий есть настоящий наследник и московский князь и поэтому Борис пусть перестанет восставать против правды и справедливости». [31]
Мистификация с Лжеотрепьевым произвела огромное впечатление на простой народ. Но она привела в замешательство также и Годуновых. Официальная пропаганда с ее неизменно повторявшимися обличениями против расстриги оказалась парализованной. В борьбе за умы самозванец одержал новую победу над земской династией.
Отрепьев овладел северскими городами исключительно благодаря восстанию низов и мелких служилых людей. Однако его нисколько не привлекала роль народного вождя. При первой же возможности он стал формировать свою «Боярскую думу» и «двор» из захваченных в плен дворян.
Нельзя представлять себе дело так, будто народ бил и вязал воевод, тащил их к самозванцу, а последний тут же возвращал им воеводские должности, жаловал в бояре и пр. Не все пленные дворяне сделали карьеру при дворе Лжедмитрия, а некоторые из них были казнены за отказ присягнуть истинному государю. Среди пленников Отрепьева только один М. М. Салтыков имел думный чин окольничего и далеко продвинулся по службе. Он рано попал в руки воровских людей, но не оказал самозванцу никаких услуг и не удостоился его милостей.
В Путивле Лжедмитрий пытался опереться на людей, которые были всецело обязаны ему своей карьерой. Самой видной фигурой при его дворе стал князь Мосальский. В отличие от высокородного Салтыкова Мосальские, несмотря на свой княжеский титул, не принадлежали к первостатейной знати. Они давно выбыли из думы, и при Грозном лишь один из них выслужил чин земского казначея. Заместничавший с ним опричник заявил в то время, что не ведает, «почему Мосальские князи, и кто они». Казначей стерпел обиду и ответил, что «своего родства Мосальских князей не помнит». [32]При дворе царя Федора князь В. М. Мосальский служил стряпчим с платьем. Царь Борис послал его на самую глухую сибирскую окраину, приказав выстроить городок в Мангазее. [33]
Про Мосальского говорили, будто он спас самозванца, отдав ему своего коня во время бегства из-под
Дьяк Богдан Сутупов занимал самое скромное положение в московской приказной иерархии. В 1600–1603 гг. он служил помощником у дворянских голов, поддерживавших порядок в столице. [35]Сутупов добровольно перешел в воровской лагерь, за что был удостоен неслыханной чести. Отрепьев сделал его своим «канцлером» — главным дьяком и хранителем «царской» печати. [36]
Благодаря подобным пожалованиям дворяне, различными путями попавшие в Путивль, вполне оценили возможности, которые открывала перед ними служба у новоявленного царя.
Воевода князь Г. Б. Роща Долгорукий был арестован народом в Курске. После присяги самозванцу его направили на воеводство в Рыльск. По приказу царя Бориса бояре вешали всех изменников, поступивших на службу к «вору». Страшась опалы и казни Долгорукий упорно оборонял Рыльск. За это самозванец пожаловал его в окольничие. [37]
Козельский дворянин князь Г. П. Шаховской в начале войны собирал детей боярских в Курске. Вероятно, там он и попал к повстанцам. К моменту восстания в Белгороде Шаховской успел прослужить Лжедмитрию несколько месяцев. Самозванец пожаловал Шаховскому чин воеводы и послал управлять Белгородом. [38]Знатный дворянин-чашник князь Б. М. Лыков и головы А. Измайлов и Г. Микулин, захваченные в Белгороде, после присяги были оставлены Лжедмитрием в Путивле. Со временем они также получили от самозванца думные и воеводские чины.
Если в первые месяцы войны Отрепьев именовал себя царевичем и великим князем всея Русии, то в Путивле он присвоил себе титул царя. [39]Первые достоверные разряды путивльского государя, содержащие сведения о пожаловании думных чинов, датируются концом мая — июнем 1605 г. Пленные воеводы из южных крепостей были привезены в Путивль не ранее второй половины марта 1605 г. Если большинство из этих пленников (князья Б. М. Лыков, Б. П. Татев, и Д. В. Туренин, голова А. Измайлов) получили от самозванца думные чины два месяца спустя, то на это были свои причины.
Весной 1605 г. политическое положение в государстве претерпело разительные перемены. Борис Годунов умер, и знать подняла голову. Многие бояре, прежде поневоле терпевшие худородного царя, стали искать пути, чтобы избавиться от выборной земской династии. Лжедмитрий сумел использовать наметившийся поворот. Спешно формируя свою думу из знатных московских дворян, он старался расчистить себе путь к соглашению с правящим московским боярством.
Глава 13
Действия вольных казаков