Сода-солнце (Фантастическая трилогия)
Шрифт:
— Да, конечно. Я тот самый.
— Забавно, — сказал приезжий. — Итак, на бульваре сошлись трое — поэт того старомодного типа, который верит во вдохновение, девушка, считающая себя обыкновенной, и бог времени Хронос.
— Да. Я Хронос, — сказал старик. — Поэту не стоило бы удивляться. Я был всегда и всегда буду.
— Кстати, время относительно. Это доказал Эйнштейн.
— Э-э… — сказал старик. — Отдельному человеку это незаметно… Плохо, если поэт перепутал время.
— Не
— Понимаешь, но боишься признать… Юность человечества прошла. Юный измеряет время биением сердца и не наблюдает часов. Тик-так — стучит его время, и он идет вслед за сердцем. Потом первый испуг — он видит день и видит ночь, и они не совпадают с биением сердца. Тогда он признается в поражении и придумывает часы… Что? — Не слушайте его, — сказала девушка.
— Не бойся, — сказал приезжий. — Он прав.
— Человек стал маленьким, — сказал старик, — и сердце перестало влиять на жизнь. Удар сердца ничего не меняет… Время ревет в микрофоны, и песня человека — это писк мыши.
— Ну-ну… не надо так, — сказал приезжий. — Ты уже стар. А то тебя хватит кондрашка, и получится банальный сюжет…
— Сюжет, — презрительно сказал Хронос. — Картинки из жизни, в которых можно найти что угодно, кроме истины… Чем дальше идет сюжет, тем дальше он от жизни. Я перепутываю твои сюжеты, — сказал Хронос и взмахнул рукой. Он кинул в воздух пачку исписанных листков. Белая метель. Крик девушки. Она хватает приезжего за руки, она пытается поймать листки. Но Хронос исчезает, и начинают все громче тикать часы: тик-так… Тик-так… Тик-так…
— Не смей! Не смей! — кричит девушка.
— Поздно, — говорит приезжий. — Хронос начал свою работу…
— Что же делать? Что делать? — в отчаянии говорит девушка.
— Смотреть…
— А ты не боишься, — спрашивает девушка, — что он прав?…
Тик- так… — стучат часы. Тик-так… — металлическое лязганье механизма. Что-то хрустит, хрипит, хрюкает и масляно чавкает — и все это тик-так… Тик-так… Девушка со страхом ждет ответа.
— Если поэзия — это истина, — говорит приезжий, — ее увидишь даже в обломках.
— А если нет?
— Значит, истина в твоих глазах, — говорит приезжий.
— Ты меня любишь? — спрашивает она.
— Как тебя зовут?
— Неважно. У меня некрасивое имя… Сначала скажи — любишь?
— Не знаю… — говорит приезжий. — Не знаю… И надевает черные очки.
— Ты меня любишь? — говорит девушка. — Скорей!
— Как тебя зовут?
— Зовут Муська… Сокращенно — Муська… Скорей!
— А полностью?
— Полностью меня зовут Муза, — говорит девушка.
— Что?!
Но тут он всхлипнул и проснулся.
…Солнце палило вовсю.
Жара стояла такая, что у всех прохожих выросли
Столики из кафе вытащили на самый солнцепек, и там был только один-единственный посетитель. Озверевшие от жары официантки сидели в своих синих халатах под навесом, как синие куры, и занимались саботажем.
«Если сказать ему, — подумал приезжий о посетителе, — климат окончательно испортился, интересно, что он ответит?»
Он подошел к нему и сел за столик.
— Нет, нет… я не о климате… — сказал приезжий. — Вы меня не поняли.
— А разве я что-нибудь сказал? — ответил тот. Это был тот самый ученый, который сначала выслушивал, а потом диктовал в микрофон древние истории, и это подхватывали телетайпы — вот какое значение придавали каждому его слову. Он был знаменитый в своей области.
— А разве я что-нибудь сказал? — ответил он.
— Все равно, — сказал приезжий. — А пиво у них холодное?
— Этого никто не знает.
— Почему?
— А вы попробуйте подозвать официантку, — сказал знаменитый. — Я полчаса сижу.
— Сейчас попробую, — сказал приезжий и крикнул: — Девушка, получите с меня…
Он обернулся к знаменитому:
— Сейчас они будут кудахтать и выяснять, чей это столик. Потом, тряся животом, подойдет тридцатилетняя девушка с блокнотом как на пресс-конференции… — Тут к ним подошла официантка. — Четыре бутылки пива, две окрошки, два шашлыка. — Он отсчитал деньги. — Получите.
Официантка перелистывает блокнот, сонно глядит на приезжего, потом накаляется.
— Да вы что, гражданин?! — говорит она.
— Я жду ровно три минуты, — сказал приезжий и посмотрел на часы. — Через три минуты у вас начнутся ба-альшие неприятности. Окрошку принесете холодную, а шашлыки горячие… И перемените скатерть… Да, и еще позовите заведующего… И не забудьте захватить жалобную книгу.
— Да вы что, гражданин?! — громко сказала официантка.
— Осторожно, — сказал приезжий. — Если вы скажете, что я нахал, я вызову милицию, опечатаю кассу и позвоню в Верховный Совет… Пиво несите сразу… — и добавил громко: — И назначу глубокую ревизию… Хлеб белый и черный…
— В чем дело? Почему не обслуживаете клиента? — спросил метрдотель, поглядывая на приезжего.
— Я обслуживаю, обслуживаю, — сказала официантка и ушла.
— Она поглядела на нас расширенными глазами, — сказал приезжий. — А она нас не отравит?… Тогда я буду ей являться во сне… Нет, послушайте… когда все это кончится? Никто не хочет заниматься своим делом.
— Неужели надо отвечать? — сказал ученый. — Это кончится вместе со скучными профессиями. Когда людей в профессию не будет загонять необходимость.