Содержанка никуда не денется
Шрифт:
– Слышал когда-нибудь про вертолеты? – спросил Селлерс. – Мы держали малютку под наблюдением. Я могу описать тебе каждый сделанный ею шаг. Мы следили за ней с воздуха, а когда нам хотелось взглянуть поближе, спускались на вертолете пониже. Почти постоянно могли видеть ее в бинокль и получать всю необходимую информацию.
Когда она вчера направилась в город, вертолет шел за ней всю дорогу. А она все виляла зигзагами из стороны в сторону, чтоб избавиться от хвоста. А потом мотанула в аэропорт и села в самолет до Сан-Франциско.
Отчитав Ивлин, вышла, покружила какое-то время по вестибюлю, явно выжидая, не появится ли Стэндли. Проторчала там два часа. Клерку не приглянулось, что она шатается в вестибюле. Чуял, что у нее нож припасен для кого-то в кармане. В конце концов она подошла к конторке и попробовала получить номер на ночь. Клерк ответил, мол, все забито. Она еще послонялась, после чего клерк объявил, будто женщинам без сопровождающих запрещено находиться в вестибюле после десяти вечера.
Тут полиция Сан-Франциско нас подвела. Они дали ей улизнуть.
В следующий раз мы перехватили ее, когда она рано утром прилетела на самолете в Лос-Анджелес. Засекли автомобиль в аэропорту. Она проделала массу смехотворных маневров, удостоверилась, что ее не преследуют, и махнула к себе на квартиру. Пробыла там почти до прибытия твоего самолета, а потом двинула в аэропорт встречать тебя.
А теперь, мисс Клюн, или миссис Даунер, или как вы там себя именуете, я не хочу забегать вперед. Просто сообщаю вам, что Стэндли Даунер был убит в Сан-Франциско, и спрашиваю, где вы провели ночь.
– Если б я думала… – заговорила Хейзл и тут же резко умолкла. – Никаких комментариев, – объявила она. – Я не скажу ничего, пока не получу возможность посоветоваться со своим адвокатом наедине.
– Что ж, замечательная позиция для невинной женщины, – похвалил Селлерс. – Вам желательно, чтобы мы думали, будто вы не имеете ничего общего ни с какими убийствами и в то же время не собираетесь даже уведомить нас, где провели ночь, не посоветовавшись предварительно с адвокатом. Это будет неплохо смотреться в газетах, не так ли?
– Занимайтесь своим делом, – порекомендовал Эшби, – а мы займемся своим. Мы не отстаиваем никаких дел на страницах газет. Мы их отстаиваем в суде.
Селлерс молниеносно крутанулся ко мне, хотел было что-то сказать, потом ему в голову взбрела другая идея, он пошел к телефону, набрал номер и прижал трубку так близко к губам, что мы не сумели расслышать ни слова. Он говорил тихо, и до нас доносилось одно бормотание, ничего больше.
Напоследок сержант произнес:
– Ладно, жду. Ищите.
Он ждал, держа трубку возле уха, пальцами правой руки барабанил по столику, где стоял телефон, в хмурой задумчивости провожая минуту за минутой.
Тишина в комнате была такой плотной, хоть ножом режь.
Телефон неожиданно стал издавать тихий скрежет. Селлерс, слушая, притиснул трубку еще крепче к уху и начал
Через какое-то время вытащил ее изо рта, буркнул:
– Ладно, – и положил трубку.
На его физиономии расплылось хитрое удовлетворенное выражение.
Протекли еще две-три минуты.
Сержант снова пошел к телефону, еще раз поговорил тихим голосом и попросил:
– Ладно, перезвоните.
Бросил трубку, посидел пару минут в кресле, пока не зазвонил телефон, после чего ответил:
– Алло… нет, она подойти не может. Но я передам. Назовите свое имя и…
По его кислой мине было совершенно ясно, что разговор на другом конце линии оборвали.
Селлерс издал недовольное восклицание и с грохотом швырнул трубку на рычажки.
Пробежали четыре минуты. Опять затрещал телефон. Селлерс схватил трубку:
– Алло!
На сей раз звонили сержанту. С хорошими новостями. На лице его медленно расплылась улыбка.
– Ладно, ладно, что выяснили? – переспрашивал он. – Что-что?
Опустил трубку и задумчиво посмотрел на меня.
Неожиданно дверь начала содрогаться. Кто-то снаружи схватился за ручку, крутил ее, толкал дверь, затем заколотил в створку.
– Кто там? – окликнул Селлерс.
Из-за двери послышался голос Берты Кул:
– Впустите меня.
Сержант ухмыльнулся, отодвинул засов, распахнул дверь.
– Заходите, Берта, – пригласил он. – Это Хейзл Даунер, о которой я вам рассказывал. Я говорил вам, что не желаю, чтобы вы шныряли вокруг нее. Ваш партнер впутал вас в неприятности, однако все к лучшему.
– Что он сделал? – спросила Берта.
– Во-первых, – начал Селлерс, – ваш милый крошка партнер замешан в убийстве.
– Кого убили? – поинтересовалась Берта.
– Мужчину, который прикидывался мужем Хейзл, – растолковал Селлерс. – Хейзл стала с ним жить без церковного благословения, но получила все прочие блага, включая чертовски хорошее содержание. Потом связалась с бездельником по имени Герберт Баксли. Герберт Баксли – артист выдающийся. Возможно, они составляли одну из пронырливых маленьких тройственных шаек, какие встречаются среди мафии и где все налажено ко всеобщему удовольствию – двое мужчин и женщина. С другой стороны, дела, может быть, проворачивали Баксли с Даунером.
В данный момент я догадываюсь, что Стэндли Даунер получил свою половину награбленного в бронемашине – пятьдесят тысяч. Все стало несколько осложняться. Герберт Баксли, слегка забеспокоившись, вошел в телефонную будку и набрал номер. Мы думали, он звонил Хейзл, но выходит, что мог позвонить и Стэндли.
Мы получили горяченькую наводку, будто бы на вершине другого треугольника восседает умненькая малютка по имени Ивлин Эллис. Я сейчас послал людей это проверить. Когда получу отчет, возможно, смогу догадаться, где Дональд перехватил чемодан Стэндли Даунера.