Содержанки по своей воле не уходят
Шрифт:
— Насколько я понимаю, — заметил я, — именно из-за всего этого меня и обвиняют в совершении убийства.
— Все это способствует обвинению.
— Вчера, — напомнил я, — вы решили, что с моей стороны это было типичное надувательство и что вся эта сценка в магазине фотоматериалов была сплошным обманом. Что заставило вас изменить свое решение?
— Я скажу, что заставило меня изменить свое решение, — пообещал Селлерс, — мы перекрыли все почтовые отделения здесь, включая экспресс-почту, чтобы выяснить, направлялись ли еще какие-нибудь пакеты в твой адресуй
— Что же?
— Мы выяснили многое, — заявил Селлерс, — мы выяснили, что ты послал по почте самому себе пакет с книгами и карточками. И знаешь, что мы решили? Мы решили, что эти книги и карточки ты взял из сундука Даунера.
— У вас есть какие-либо доказательства этому? — спросил я.
— Мы подходим к этому, — ответил Селлерс, — не торопи меня. Дай немного времени. Есть еще нечто такое, что мы выяснили, чего ты не знаешь. Мы разыскали столяра-краснодеревщика, которого нанял Даунер, чтобы тот сделал тайник в его сундуке. Эта небольшая информация потрясла тебя, не так ли, Коротышка?
Парень не станет оборудовать тайник в сундуке, если не намерен что-то спрятать в нем. Поэтому мы твердо уверены, что что-то было спрятано в сундуке Даунера. И зная о том, что мы ищем, мы знаем, что было в сундуке — пятьдесят тысяч наличными. Поскольку нам известно, что Даунер заполучил твой сундук, то мы твердо уверены в том, что у тебя оказался сундук Даунера. Те карточки исписаны, вероятно, рукой Даунера. Над этим сейчас работает самый лучший в Калифорнии эксперт по почеркам. Если окажется, что карточки действительно исписаны Даунером, то это напрямую свяжет тебя с Даунером и с исчезнувшим сундуком, это также установит прямую связь между тобой и исчезнувшими пятьюдесятью тысячами долларов и, наконец, между тобой и совершенным убийством.
Я не думаю, что ты намеревался отправиться в Лос-Анджелес с пятьюдесятью тысячами баксов в кармане. Полагаю, что ты планировал заключить сделку со страховой компанией, чтобы получить вознаграждение. Я же говорил тебе, чтобы ты не касался этого дела. Я же предупреждал тебя, что собираюсь сам заняться им, но ты же меня не послушал. Ты решил делать все по-своему. А теперь ты по уши погряз в деле об убийстве Даунера.
Лично я не думаю, что Даунера убил ты. Не думаю, что на это у тебя хватит мужества.
Я собираюсь представить тебе одну возможность — дать тебе еще один шанс. Начинай говорить, выложи все начистоту, расскажи все, как было, и если я посчитаю, что ты рассказал правду, то мы еще подумаем, стоит ли официально предъявлять тебе обвинение в совершении убийства. Я пока считаю, что убийство совершил кто-то другой, но я могу поставить десять против одного, что ты прикарманил пятьдесят тысяч баксов.
Инспектор Хобарт не произносил ни слова. Он сидел, не спуская с меня глаз, следя за каждым моим движением.
— Что если вы на время перестанете считать меня козлом отпущения, — предложил я, — чтобы начать деловой разговор.
— Никто не считает тебя козлом отпущения, — возразил Селлерс, но после многозначительной паузы добавил, — пока.
Полностью
— Вы раскрыли то дело с кражей ста тысяч баксов из бронированного пикапа. Но почему-то у вас на руках оказались только пятьдесят тысяч. Сам грабитель говорит, что вы взяли все сто тысяч. Это ставит вас в опасное положение. Теперь вы стараетесь доказать, что тот парень — лжец, а также то, что вы взяли только пятьдесят тысяч.
Единственный способ доказать это заключается в том, чтобы разыскать того человека, который прихватил вторые пятьдесят тысяч. Только тогда вы сможете заставить Бэксли взять свои слова обратно.
— Давай, давай, продолжай говорить, — предложил Селлерс, — мне всегда нравится, когда ты говоришь. Всякий раз, когда я слушаю тебя, я возбуждаюсь, но тем не менее я все равно люблю тебя слушать. Это можно сравнить с приемом наркотиков.
— Черта с два вы возбуждаетесь, — возразил я, — точнее будет сказать, что каждый раз, когда вы прислушиваетесь ко мне, вам удается выкручиваться из тяжелого положения.
— Ты всегда использовал меня для того, чтобы получить то, чего тебе хочется, — заявил Селлерс.
— И я всегда давал вам то, чего вам хочется, — в свою очередь заявил я.
— Ладно, продолжай, — сказал Селлерс, — у меня есть и другие дела, кроме того, чтобы спорить с тобой.
— Если то, что вы заявляете, является правдой, — предположил я, — то Херберт Бэксли и Стэндли Даунер организовали кражу ста тысяч баксов из того бронированного пикапа. Правильно?
— Правильно.
— Хорошо, каким образом они разузнали, что именно им надо было грабить? Как они узнали, что именно в том пикапе находились деньги, и как они узнали, что в нем было сто тысяч баксов в тысячных купюрах?
— Они могли получить наводку. Но они также могли действовать и вслепую.
— Единственная возможность для вас спасти свою шкуру, — заявил я Селлерсу, — заключается в том, чтобы доказать, что Стэндли Даунер был вторым партнером в грабеже бронированного пикапа. Даже если вы предъявите пятьдесят тысяч баксов и скажете, что взяли их у Даунера или у меня, то вас засмеют. Все подумают, что вы раньше их где-то запрятали, а затем выдумали неплохую басню, которая помогла бы вам выбраться из затруднений, когда ситуация вокруг вас явно осложнилась.
— Ты лучше думай о том, как спасти свою шкуру, — огрызнулся Селлерс, — а о своей я сам побеспокоюсь.
— Если ваше предположение правильно, то у Бэксли и Даунера было достаточно времени, чтобы разделить поровну награбленные деньги. Следовательно, Даунер знал, что вы задержали Бэксли и, опасаясь, что тот проговорится обо всем, схватил свои пятьдесят тысяч и поспешил удрать.
— Пока ты ничего нового не сказал, — пробурчал Селлерс.
— Далее, еще раз допустим, что ваши выводы являются правильными, — продолжал я, — я вновь задаю вопрос — каким образом они узнали, что те сто тысяч баксов должны были быть именно в том пикапе, а также, почему они знали о том, что пикап будет именно в том месте, где его можно будет ограбить?