Содержанки по своей воле не уходят

Гарднер Эрл Стенли

И все же я скажу тебе одну вещь. У тебя в голове достаточно мозгов, чтобы создать трудности для Селлерса, если ты захочешь сделать это. У нас нет достаточных оснований, чтобы предъявить тебе обвинение в совершении убийства. Если мы попытаемся держать тебя за решеткой, а ты в ответ завопишь во всю глотку о бедняге Фрэнке Селлерсе и заявишь, что он использовал тебя в качестве козла отпущения, чтобы прикрыть самого себя, то тогда ты получишь здесь от местной прессы неплохую рекламу, так как Сан-Франциско — это не родной город Селлерса и местные газеты обожают

обливать грязью Лос-Анджелес.

Только для твоего личного сведения: Селлерс отправился в аэропорт. Он полетит обратно в Лос-Анджелес. Советую тебе держаться подальше от аэропорта, пока не взлетит самолет Селлерса. Селлерс был вне себя. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить его выслушать меня. Ты понимаешь?

Я кивнул.

Инспектор Хобарт большим пальцем указал на дверь.

— Убирайся отсюда к черту, — приказал он, — но при этом запомни пару вещей. Во-первых, что мне предстоит до конца расследовать дело об убийстве; во-вторых, то, что ты — частный детектив, у которого полно своих неприятностей, и что этих неприятностей может стать больше.

Если тебе удастся заполучить какие-нибудь улики, касающиеся расследуемого мною убийства, то я хочу знать об этом.

— Каким образом я смогу связаться с вами? — спросил я.

Хобарт вытащил из кармана визитную карточку, быстро написал на ней пару номеров и подтолкнул карточку по столу ко мне.

— По одному из этих номеров ты можешь дозвониться до меня в любой час дня и ночи, — объяснил он.

— В какой степени вам не терпится разобраться с этим убийством? — спросил я.

— В той же степени, что и любому нормальному человеку, для которого честь превыше всего, — пояснил он. — Мне так не терпится разобраться с этим, что я подставлю свою шею вместе с сержантом Селлерсом. Мне так чертовски не терпится разобраться с этим, что я решил дать тебе шанс, хотя мне очень хочется разложить тебя на своем колене и всыпать тебе как следует, чтобы ты понял, что в полиции совсем не такие чертовски глупые люди, как ты, кажется, считаешь. Надеюсь, я ответил на твой вопрос?

— Вполне, — заверил я его.

Я встал со стула и направился к двери.

— Одну минутку, Лэм, — остановил меня инспектор Хобарт, когда я уже было взялся за дверную ручку. — Как ты сейчас относишься к Селлерсу? Ты очень обиделся на него за те две пощечины.

Я посмотрел на него и ответил:

— Да.

— Это повлияет каким-то образом на твое сотрудничество со мной?

— Нет.

— Ты собираешься посчитаться с Селлерсом?

— Но не так, как он предполагает.

Хобарт ухмыльнулся.

— Давай, действуй. А сейчас убирайся отсюда ко всем чертям! — предложил он мне на прощание.

Глава 9

К квартире Эрнестин Гамильтон я подошел без четверти одиннадцать. Она, должно быть, ожидала меня у самой двери, поскольку только я нажал кнопку звонка, как дверь тут же распахнулась, и Эрнестин схватила меня в свои объятия.

— Дональд! — воскликнула она. — Я так рада… Я боялась, что ты больше

не появишься.

— Меня неожиданно задержали, — объяснил я. Ее глаза блестели от слез.

— Я так и думала, — заметила она, — в течение последнего часа я не переставала твердить себе это… видишь ли, я уж стала задумываться, а может быть, мне не судьба видеть тебя больше. Знаешь ли, вчера вечером я, должно быть, показалась тебе ужасной дурочкой. Я боялась, что вызвала у тебя отвращение и…

— Прекрати, — жестко сказал я.

— Что прекратить?

— Заниматься самоуничижением, — ответил я, — начиная с этого момента ты должна думать о себе совершенно по-другому. Ты спрашивала Берни о…

— Я расспросила ее буквально обо всем, — перебила она меня, — я попросила ее рассказать мне обо всем, что было для отеля несколько необычным. И, поверь мне, я добилась своего, она выложила мне все без остатка. Дональд, ты даже не представляешь себе, что творится в таком большом отеле, как этот.

Конечно, штатные детективы отеля кое о чем знали, но не думаю, что они знали столько же, сколько опытные, умные телефонистки и, конечно, штатные детективы не ударяли палец о палец, если не считали, что ситуация выходит из-под контроля и доброе имя отеля ставится под сомнение или, знаешь ли, когда возникавший скандал мог бросить тень на репутацию отеля.

Бог ты мой, Дональд, мы легли спать только в три утра, и Берни так устала, что, проснувшись, не могла оторвать головы от подушки. Поверь, мне удалось узнать от нее буквально все грязные истории, которыми так богата жизнь отеля. Например, о замужней женщине в номере девятьсот семнадцать, чей муж куда-то отправился. Или о девушке, которая тайком пробралась к мужчине в другой номер и потом обнаружила, что оставила там свою сумочку с ключом от своего номера. В номере того мужчины она оставила в сумочке все: и ключ, и водительское удостоверение, и деньги.

— Ты что-нибудь выяснила, что могло бы помочь расследованию дела об убийстве? — спросил я.

— Ничего такого не обнаружила. Но я вывернула Берни буквально наизнанку. Я могла бы рассказывать тебе целый час обо всем том, что мне поведала Берни. Я сделала кое-какие заметки и…

— Вернемся к отелю, — прервал я ее, — есть ли какая-нибудь возможность встретиться с Берни? Она покачала головой.

— Берни сейчас дежурит на коммутаторе. Даже обедает там. Дональд, есть одна вещь, которая может заинтересовать тебя. Это касается невостребованного портфеля.

— А именно? — поинтересовался я.

— Видишь ли, когда в отель прибывают постояльцы, то они приезжают или на такси или на личных машинах и разгружают свой багаж перед главным входом отеля. С этого момента багаж попадает под присмотр швейцара. Он забирает багаж и складывает вещи в ряд, поджидая, когда гости отеля зарегистрируются и получат свои комнаты.

После того, как гость получает комнату, портье вызывает коридорного, который берет ключ от комнаты. Портье говорит коридорному: “Проводи мистера такого-то в комнату такую-то”.