Содержательное единство 2007-2011
Шрифт:
МВД как средство обеспечения правопорядка – это, с точки зрения утилизатора, глупая мерзость. А СОБР для наезда на конкурента – это лакомая "вкусность". Поэтому нельзя сказать, что МВД лишено ценности. Если взглянуть на МВД освобожденным взглядом, как на утиль, то оно обладает огромной ценностью. "Но только не надо предвзятости"!
В-третьих, мы должны понимать, что утилизация утилизации рознь. Где-то утилизация более применима, а где-то менее. Для того, чтобы это понять, нужно всерьез (без улыбок и пожимания плечами) разобраться в том, что такое есть утилизация.
К сожалению, это теоретическая проблема. Но не такая уж сложная. Поэтому я позволю
Обращаю внимание на то, что я осуществляю предельную формализацию, максимально освобождая ее от конкретного содержания. Я не говорю: "материя – сознание", "плоть – дух". Я просто говорю, что есть вещественное и невещественное.
Такое противопоставление вполне корректно с позиций формальной логики. Понимая ограничение этой логики, я ее применяю, чтобы преодолеть. Чтобы преобразовать в диалектическую логику с помощью прозрачных, интеллектуально-осязаемых способов (рис.10).
Теперь представьте себе, что я скажу: миром правит невещественное. Многие пожмут плечами. Мол, как это невещественное? Миром правят деньги. Ну, еще нефть, оружие… В крайнем случае, большие батальоны (формулировка Наполеона). Но причем тут невещественное? (рис.11)
А если я скажу: "Информация правит миром" – все согласятся. Даже те, кто убеждены во всесилии денег. Финансовые рынки управляются информацией, эти рынки и есть деньги. Деньги правят миром… Все совпадает. Все правильно.
А теперь давайте два утверждения – безусловное и сомнительное – поставим в один ряд (рис.12).
Вроде бы, я опроверг оппонента. Но у всех, кто за этим опровержением следит, остался какой-то осадок. Потому что информация трудно располагается в заданной антиномии "вещественное – невещественное". И чаще всего для того, чтобы ее там расположить, снимают антиномичность, то есть двоичный код, и используют троичный. То есть говорят о том, что информация – это какое-то третье состояние между вещественностью и невещественностью. Все, кто читал Джона фон Ноймана, или Урсула, или наших теоретиков, хорошо знакомы с такой недвоичной описательностью.
И все бы хорошо, но дальше – "ни тпру, ни ну". Коды-то задавать можно любые. Но если это настоящие коды – они будут что-то порождать: графы, поля, множества, кольца… Хоть что-нибудь. А эта троичность порождает только гуманитарно-философскую болтовню. Но и антиномия никуда не уходит. Что же делать?
Я давно предложил для того, чтобы избежать троичной спекулятивности и двоичной антиномичности, применять "диалектические матрицы". Вроде бы, прием усложненный, а на самом деле – ничего подобного. Когда вам говорят "Икс или Игрек" – не покупайтесь на это "или" (антиномичность). И не убегайте в спекулятивность (троичность). Лучше скажите, что есть совсем очищенный от Игрека Икс. И совсем очищенный от Икса Игрек. А также есть Икс, в котором Игрек остается.
В итоге получится матрица (рис. 13).
Здесь одна диагональ (ХХ – YY) усугубляет антиномию, а другая диагональ (XY – YX) антиномию преодолевает.
А теперь уйдем от полных абстракций. И возьмем антиномию "плоть – дух". Есть абсолютная плоть, то есть плоть, полностью лишенная духа (ультравещественность). И есть абсолютный дух, лишенный плоти (ультраневещественность). Ультравещественность – это ХХ. Ультраневещественность – это YY. А есть еще воплощенный дух (YX). И одухотворенная плоть (ХY).
Воплощенный дух (YX) – это ИНФОРМАЦИОННАЯ СТРУКТУРА. То есть слово, оценка, критерий, алгоритм, композиция, схема.
Одухотворенная плоть (ХY) – это МАТЕРИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА.
Объединяет эту диагональ матрицы (XY – YX) свойство структурности.
Абсолютная материальность – это недоструктурность.
Абсолютная духовность – это сверхструктурность.
А вот промежуточные реальности связаны со структурностью.
Рассмотрим разницу между материальной и информационной структурой. Если я создаю материальную структуру, например, машину (шире – вещь), то степень моей обособленности от духа, породившего эту материальную структуру (иначе – материальную форму) очень велика.
Чтобы водить машину, я не должен быть Генри Фордом. Но и тут мое использование вещи обусловлено. Я осознаю свою ответственность за это обусловливание. Я должен заправлять машину бензином, проходить техосмотр, уметь водить машину, знать правила дорожного движения, избегать аварий, отвечать за их возможность (то есть рисковать), участвовать в деятельности под названием "автовождение", зачем-то применять этот вид деятельности, то есть куда-то ездить.
Но я не обязан поддерживать постоянную связь с духом, породившим вещь. Дух, породив вещь, умер в ней. И его отпечаток лишь в том, что он сохраняет структурность и нечто, называемое "использованием". Если убрать использование, то останется обычный утиль. И я вправе утилизировать материальную структуру, извлекая из нее побочные полезности.
А вот в информационных структурах дух присутствует постоянно. В виде живого духа. Он не умирает, не опредмечивается окончательно. Он постоянно там существует. И отделить информационную структуру от духа очень трудно. Она при этом не просто умирает. Она превращается. Потому что оставшаяся в ней доза духа начинает гнить и разлагать структурную оболочку.
Поэтому одно дело – нормальная свалка, место размещения материальных структур, освобожденных от предназначенности. А другое дело – свалка информационных структур, освобожденных от предназначенности. Где под информационными структурами я имею в виду любую структурную невещественность.
В том-то и беда нынешней ситуации, что утилизация (и ее источник в виде так называемого прагматизма) предполагает возможность отделения социальных структур, лого-структур и всего "структурного невещественного" – от тех систем, которые их породили, то есть от духа.
Выхватывание неких систем со свалки и их произвольное использование – это свойство нынешнего времени. Возможно, основное его свойство.
Комментируя победу КПРФ на выборах губернатора в Волгограде, Зюганов говорил: "Это историческое событие, равноценное победе советских войск под Сталинградом в 1943 году".