Содом и Гоморра. Города окрестности Сей
Шрифт:
— А где Орен? — спросил высокий.
Джон-Грейди оглядел кобылку. На вид она была нервной, что естественно для молодой лошади, выгруженной в незнакомом месте. Хромая, он обошел ее, чтобы осмотреть с другого бока. Кося глазом, она следила за ним.
— Поводите ее по двору.
— Что?
— Поводите ее по двору.
— А Орен-то здесь, нет?
— Нет, сэр. Его сейчас нет. Тренером буду я. Вы просто чуток поводите ее, чтобы я на нее посмотрел.
Минуту
— Поводи ее немного, Луис. — Бросил взгляд на Джона-Грейди; Джон-Грейди наблюдал за кобылой. — А в котором часу он вернется?
— Его не будет до самого вечера.
Постояли, глядя, как низкорослая двухлетка ходит туда и сюда.
— А вы что — точно квалифицированный тренер?
— Да, сэр.
— А что это вы у нее все выискиваете?
Джон-Грейди еще раз оглядел лошадь и перевел взгляд на мужчину.
— Эта лошадь хромая, — сказал он.
— Хромая?
— Да, сэр.
— Ч-черт, — сказал мужчина.
Его напарник, который вываживал лошадь, оглянулся через плечо.
— Нет, ты слышал это, Луис? — крикнул ему мужчина.
— Ага. Я слышал. Что будем делать? Хочешь ее сразу пристрелить?
— Почему вы решили, что эта лошадь хромая? — спросил мужчина.
— Так ведь… Сэр, это же не важно, что и почему я решил. Она хромает на левую переднюю ногу. Дайте-ка я гляну.
— Веди ее сюда, Луис.
— Думаешь, она дойдет?
— Не знаю.
Луис подвел к ним лошадь, Джон-Грейди прислонился к ней плечом и, подняв ей переднюю ногу, зажал между коленями и осмотрел копыто. Большим пальцем ощупал стрелку, провел по стенке копыта. Он прислонился к ней, чтобы почувствовать ее дыхание; теперь он с ней заговорил, одновременно достал из заднего кармана носовой платок, который смочил слюной и начал протирать им стенку копыта.
— Кто это сюда налепил? — спросил он.
— Налепил что?
— Эту мастику. — Он протянул им платок, показывая, как тот выпачкан.
— Не знаю, — растерялся мужчина.
— На этом копыте у нее трещина, которую кто-то залепил воском и замазал мастикой.
Он выпрямился, отпустил ногу лошади и потрепал ее по плечу, после чего все трое стояли, молча глядя на лошадь. Высокий сунул руки в задние карманы. Повернулся, сплюнул.
— Н-да, — сказал он.
Мужчина, державший лошадь, носком сапога рыл землю, глядя в сторону.
— Когда мы это скажем старику, он усрется.
— А вообще-то, где вы ее купили?
Мужчина вынул одну руку из заднего кармана и поправил
— Так я могу ее у вас оставить? — спросил он.
— Нет, сэр.
— Так разрешите мне хотя бы до прихода Орена ее здесь оставить, чтобы нам с ним это дело обговорить.
— Не могу.
— Почему нет?
— Просто не могу, и все.
— То есть нам, значит, опять ее грузить и выметаться?
Джон-Грейди не ответил. Но смотрел мужчине в глаза и не отвел взгляда.
— Мы были бы вам очень благодарны, — сказал мужчина.
— Нет, ничего не могу сделать.
Тот посмотрел на человека, держащего чумбур. Посмотрел на дом, опять посмотрел на Джона-Грейди. Потом полез в карман, вынул бумажник, открыл его и, вынув десятидолларовую купюру, сунул бумажник обратно, а купюру протянул парню.
— Вот, — сказал он. — Положите это в карман и никому не говорите, где взяли.
— Нет, я действительно не могу этого сделать.
— Да ладно вам.
— Нет, сэр.
Лицо мужчины потемнело. Он стоял, продолжая протягивать купюру. Потом сунул ее в карман рубашки.
— Вас-то это никаким боком не коснется!
Джон-Грейди не ответил. Мужчина повернулся и снова сплюнул:
— Во всяком случае, лично я с этим марафетом ничего общего не имею, если вы на меня думаете.
— Я ничего такого не говорил.
— Значит, выручить человека вы отказываетесь, я вас правильно понял?
— Если это называется «выручить», то да.
Мужчина еще постоял, глядя на Джона-Грейди. Опять сплюнул. Бросил взгляд на приятеля, потом устремил его вдаль.
— Поехали, Карл, — сказал тот, которого звали Луис. — Черт с ним.
Они подвели лошадь обратно к пикапу с трейлером. Джон-Грейди стоял, наблюдал за ними. Погрузив лошадь, они подняли пандус, закрыли двери и задвинули засов. Высокий мужчина обошел пикап с другого бока.
— Слышь, пацан… — вновь заговорил он.
— Да, сэр.
— Чтоб ты сдох.
Джон-Грейди не ответил.
— Ты слышал, что я говорю?
— Да, сэр. Я вас слышал.
После этого мужчины сели в машину, развернулись и выехали через двор на подъездную дорожку.
Бросив поводья коня во дворе у кухонной двери, он вошел в дом. Сокорро в кухне не было, он позвал ее, подождал, потом вышел снова во двор. Когда уже опять усаживался верхом, она вышла на крыльцо. Приставила ладонь к глазам, прикрываясь от солнца.