София. В поисках мудрости и любви
Шрифт:
– Выходит, это что-то вроде телескопа. Только он приближает… время?
– Если правильно отшлифовать линзу, проходящие через нее лучи исказятся, они визуально приблизят, перевернут либо удалят область пространства, от которой отражаются. И наши глаза по своему устроению являются такими же линзами, воспринимающими потоки света, отражающими и передающими их душе. Поэтому все далекое кажется нам мелким, а близкое –
– Но как можно приблизить время, ведь это не область пространства? – недоумевая, моргнул глазами Евгений.
– Время есть не что иное, как объем перенесенной светом памяти, исчисляемый корпускулярно-волновым способом. Объем, который мы можем сжать и вывернуть наизнанку, если соблюсти одно условие.
– Какое условие?
– Мы должны проникнуть в корпускулу света, чтобы восполнить объем нашей памяти теми преломлениями, какие потребуются. Тогда мы сможем сфокусировать эту память в другом объеме – в другом времени. Чем сильнее нужно вывернуть время, чем дольше мы хотим в нем задержаться, тем больше преломлений нам потребуется произвести. Неужели ты еще не догадался? Мы находимся сейчас внутри корпускулы.
Евгений приподнял руку, чтобы дать себе пару мгновений на приведение мыслей в порядок.
– Проникнуть в корпускулу?! – повторил он недоверчиво. – Все равно что оказаться внутри глаза и перенаправить поток света из головы… куда-то наружу?
– Это не совсем так, – сохраняя невозмутимый вид, ответил сир Ньютон. – Ведь глазами, фокусирующими свет, располагают весьма немногочисленные создания, тогда как корпускулы света находятся всюду. Они могут появиться в любой момент времени, в любой точке мирового пространства.
Немного образумившись, Евгений взял себя в руки, ему не хотелось, чтобы Ньютон, и без того пребывавший в каком-то чувственном расстройстве, раздражался по поводу несообразительности своего компаньона. Спорить с ним Евгений не собирался, да и не мог, поскольку ничего толком не понимал. Положив ладонь на самую длинную стрелку, установленную на циферблате, Ньютон молча прогулялся до наконечника с рычагами для ручной настройки. Как выяснилось, на календаре было четыре стрелки, которые крепились на ось четырехсоставной винтовой лестницы.
– При всем уважении, сир, ни один человек не способен создать подобную линзу! На это ушли бы миллиарды лет работы, – вымолвил Евгений, с
По лицу Исаака Ньютона пробежала тень снисходительной улыбки.
– Что ж, резонное замечание! По нашим правилам я не должен тебе об этом рассказывать, но Коллегиум действительно реквизировал эту линзу времени у наших оппонентов, – уклончиво намекнул магистр.
В голове Евгения роились самые разные подозрения и вопросы, однако он не мог их задать. Он не доверял Ньютону, в то же время был не в состоянии сопротивляться его могучему интеллекту. Ведь он где-то слышал о том, что незримое братство якобы располагает возможностью перемещаться во времени, но никогда не придавал этому значения. И вот теперь, когда магистр ордена показал вселенский хроноскоп, эту демоническую машину времени, которая не имела ничего общего с машиной, ему стало жутко оттого, что некое братство в бессознательном мире могло перемещать пусть даже ничтожно малые количества ментальной энергии из одного времени в другое.
– Cartes говорил, ты историк. Это правда?
– Да, сир, – сухо подтвердил Евгений, наблюдая за тем, как Ньютон проверяет на хроноскопе четыре стрелки, установленные на час, день, год, тысячелетие…
– Ну и дела, значит, мы с тобой почти коллеги! – взбодрил его Ньютон, почувствовав, что Евгений вот-вот попросится выйти вон из корпускулы. – Должно быть, тебе, как историку, известны мои работы по библеистике.
– В университете прочел «Замечания на книгу пророка Даниила», – признался Женич. – Еще видел составленный вами чертеж Храма на Сионской горе.
– Ах да, Первый Храм! – подхватил Ньютон. – Можешь себе представить, какой мудростью обладало бы человечество, познай оно истинный замысел сего Строения!
– Полагаю, тогда бы перед людьми открылись все тайны мироздания, – решил ему подыграть Евгений.
– Тайны божественного Творения и Ковчега Завета! Целокупность древнего знания, идущего от самого Адама! – восторгался Ньютон. – Как раз на этом меня и подловил Люцифер, знаешь, он ведь обещал раскрыть мне самую главную тайну!
Конец ознакомительного фрагмента.