Соглашение вора

Мармелл Ари

Но пока она ничего не могла поделать. Она не могла убежать, не могла даже встать. И она лежала на месте, прислоняя голову к прыгающей скамье, обивка не смягчала удары. Она могла лишь молиться, чтобы странный аристократ не соврал, когда обещал, что не навредит.

Глава восьмая

НЫНЕ

Джулиен Бониард прошел мимо роскошной двери, огрубевшей от времени, но крепкой, как в день создания. Он снял перчатки с ладоней по пути, сунул их за пояс. Он сморщил нос, заметив плесень. Он проходил гадкие тесные

коридоры, путь озаряли только дешевые лампы под потолком. Жадные власти города скупились даже на освещение здесь. Лампы были такими плохими, что сферы их света еда пересекались, и они постоянно гадко дымились, раздражая глаза и горло.

Вторая дверь не отличалась от первой, медленно появилась из тьмы перед ним. Он нащупал ключи на поясе, они тихо звякнули и открыли огромный замок с решительным щелчком.

комната за дверью была чище коридора, хоть это и не было достижением, ее озаряли современные лампы куда ярче (и не такие удушающие), чем те, что были в коридоре. Выцветший бежевый ковер — теперь он был бежевым, но только Демас знал, какого цвета он был новым — покрывал каменный пол, несколько старых гобеленов отчасти скрывали стены. Огромный стол занимал дальнюю часть комнаты, рядом с ним сгрудились шкафы, а еще третья дверь — запертая, с решеткой и засовом толщиной с голень Джулиена.

За столом сидел юноша в такой же форме как у Джулиена, он посмотрел из-под неровной линии черных волос. Конечно, он узнал Бониарда, но не мог нарушать устав. Он направил пару арбалетов, приделанных к столу, в сторону пришедшего.

— Сегодняшний пароль, — резко потребовал он.

— Святая вода.

Другой страж встал и отсалютовал.

— Майор, — сказал он уже вежливее.

— Жак, — кивнул Джулиен. — Садись, — констебль сел, его стул оставлял борозды на ковре, и майор хотел заговорить, но тут его рот приоткрылся. Неразборчивые приглушенные крики и стук чего-то о прутья проникали из-за тяжелой двери.

— Проблемы, констебль? — спросил серьезно Бониард, усы насупили, когда он нахмурился.

— Не совсем, сэр. Новая узница шумит. Не хочет сидеть здесь, говорит, что арестовали нечестно — все как всегда, но, кхм, громче. Честно сказать, майор, это еще тихо.

— Ясно. И она тут так все время? — он звучал изумленно.

— Почти, сэр. Не унимается с тех пор, как проснулась, но еще двух часов не прошло. Я…

— Проснулась? — Джулиен склонился, руки легли на стол. — Она была ранена? — его обязанности не оставляли времени выслушать полный отчет об аресте Виддершинс.

— Есть такое, майор. Я слышал, ей было плохо, но не наши ребята сделали это. Они догнали ее, когда она билась с великаном в переулке, — он улыбнулся. — Похоже, они спасли его жизнь, не ее.

Джулиен подавил улыбку. Это было на нее похоже. Он сказал:

— Думаю, мне тогда лучше проверить ее. Ее осмотрел врач?

— Да, сэр. Сказал, отдыха для восстановления хватит.

— На это у нее там времени много, — он сделал паузу. — А тот мужчина?

— Сэр?

— Тот, с кем она билась.

— Ах. Не могу знать, сэр. Я так понял,

что он ушел к тому времени, как наши люди вернулись.

— Ясно. Получи его описание и передай нашим, если это еще не сделали. Я бы поговорил с ним насчет сражений на улицах, — еще и с девушкой.

— Лично прослежу за этим после смены, сэр.

— Отлично, констебль. Какая камера?

— Двадцать три, сэр. Поместил ее одну, раз она была ранена.

Жак сдвинул засов, и он тяжело упал на пол. Констебль повернул ключ в замке, что был замысловатее, чем на предыдущих дверях. Дверь со стоном открылась в глубины ада. Пожав плечами, Джулиен прошел туда.

Еще один коридор в плесени и дыме, плохо озаренный дешевыми лампами, но этот был не таким неприметным. Через каждые десять футов стояла дверь из тяжелых железных прутьев. За некоторыми дверями стояли, сидели или спали представители самых неприятных (или просто невезучих) обитателей Давиллона. Вопли, угрозы и мольбы поднялись бурей при виде майора. Он напоказ игнорировал их.

Пока не пришел к двадцать третьей камере. Виддершинс была в стандартной коричневой робе пленника Давиллона, на ее лице остались несколько пятен высохшей крови. Она зло кричала и била тюремной чашкой — потрескавшейся и рассыпающейся осколками — по прутьям.

— Это стоило денег, вообще-то, — спокойно сказал ей Джулиен.

Виддершинс хмуро посмотрела на него.

— Выпусти меня отсюда, Бониард! Сейчас же!

— Что за истерика? — спросил он, скрестив руки на груди и встав подальше от ее рук.

— Я просто хотела твоего внимания! Теперь выпусти меня!

— Ты сама все понимаешь, Виддершинс, — сказал ей Джулиен с долей сочувствия.

Девушка сжалась, обломок чашки выпал из ее ослабевших пальцев.

— Бониард, я ничего не делала! — в этот раз, как мысленно добавила она.

— Возможно, но я тебя знаю, Виддершинс, и я не могу рисковать безопасностью архиепископа — куда там говорить о богатом городе. Тебе повезло сегодня. И мне сказали, что ты сражалась.

— О, самозащита — теперь преступление? — рявкнула она. — Он ударил меня молотом, Бониард! Тебя когда-то били молотом? Это не так забавно, как ты думаешь.

Майор вскинул бровь.

— Выглядишь ты ужасно, Виддершинс, но я не знаю, ощущаешь ли ты себя так же.

— Я быстро восстанавливаюсь, Бониард. Я… — девушка содрогнулась, Джулиен увидел, как ее глаза закатились. Он бросился вперед, протянул руки сквозь прутья, поймал ее раньше, чем она упала бы кучей. Он осторожно опустил ее на пол.

— Может, не так быстро, как думаешь, — тихо сказал он ей. — Тут ты в безопасности, есть время отлежаться. Архиепископ уедет, и тебя отпустят.

Виддершинс вяло кивнула.

Джулиен встал и пошел к двери выхода. Он собирался прозвонить в колокольчик, чтобы Жак выпустил его, но замер, рука ощупала пояс.

— Виддершинс! — он пошел по коридору с красным лицом, затормозил перед камерой девушки. Она отодвинулась к центру и смотрела на него с маской ангельской невинности.

— Что-то не так, Бониард?