Соглашение вора
Шрифт:
Ее ответом была тревога Ольгуна.
— Ты прав. Нужно скорее убираться отсюда!
Бог был согласен.
— Решено. Уходим. Сейчас.
Она ощутила согласие Ольгуна. Но не двигалась. Ее ноги словно приросли к ковру.
— Окно лучше, — безжизненно продолжала она. — Там дерево. Я могу слезть на землю и убежать.
Она ощутила растущее нетерпение Ольгуна, будто шершень гудел в ее голове и у шеи. Но она не двигалась.
Убитая служанка с обвинением смотрела на нее, плечи Виддершинс опустились в поражении. Она
А потом побежала, но не к окну, а к двери и в коридор, уже не скрываясь, ее приоритетом была скорость. Ольгун возмутился в ее голове, пока она бежала к лестнице, что поднимет ее выше, где, как она надеялась, был почетный гость.
— Знаю, знаю! — бормотала она, задыхаясь. — Но нам нужно это сделать!
Сомнение охватило ее и было таким густым, что в нем можно было утонуть.
— Я сбежала из тюрьмы два дня назад. Кого они обвинят, если де Лорена убьют?
Ольгун не был впечатлен ее аргументом. И ладно, Виддершинс он тоже не нравился. Бониард знал, что она не убивала, и она не собиралась начинать.
Но она бежала, перемахивая через три ступеньки, ее гнала необходимость, которую она не могла объяснить Ольгуну, не понимала сама. Может, когда она сможет подумать…
Ольгун закричал, ее нога опустилась на верхнюю ступеньку, и что-то прорезало тени коридора, сияя в свете ламп на этаже. Она вспомнила жестокую атаку Брока и бросилась в сторону.
Рапира оставила линию огня на ее ребрах, но рана была неглубокой. Она болела и кровоточила, это смешивалось с болью в животе, что не пропадала даже после пары дней, но это ее не замедлило.
Ее бросок унес ее за перила, желудок улетел в пустоту под ней. Выбросив ноги в сторону, она перевернулась, как мясо над невидимым костром. Жуткий миг она смотрела на пол почти в сорока футах внизу.
Она схватилась за край балкона. Мышцы напряглись, божество подтолкнуло ее, и Виддершинс выбралась за перила и рухнула на пол.
Ее бок болел от пореза лезвием, руки пылали от трюков, а сердце грозилось разбить ее грудную клетку изнутри. Она хотела лечь на месте, но предупреждение Ольгуна и шаги сообщили, что враг не успокоился.
Она не встала, не вытащила рапиру. Она ждала, баюкая рану, приманивая его ближе.
Убийца опустил рапиру, как копье у старых рыцарей, направляя ее в сторону раны на ее груди. Воровка перекатилась в последний миг, прижимая ладони к мягкому ковру. Убийца споткнулся, не попав ударом, а Виддершинс направила весь вес на уже уставшие руки и ударила, как мул, ногами.
Убийца охнул, страх усилился, когда он ударился о перила и улетел с балкона.
— Переворот, — сказала Виддершинс Ольгуну, — это… ох, зараза!
Крики донеслись снизу, и Виддершинс поняла огрех в наспех сочиненном плане. Убийца упал на отдыхающих отнюдь не незаметно.
Ольгун, хоть и переживал, не удержался от смеха.
— О,
Мило. Этот вечер мог стать еще лучше?
Удача ее все же не бросила. Ольгун указал, что неподалеку было только три души, и только одна сияла для него огнем истинной веры. Без колебаний, понимая, что много мужчин с колющими предметами прибегут на этаж в любой миг, как волна, Виддершинс бросилась к двери. Она распахнулась, ударилась об стену, и воровка с потным лицом и кровью на боку ворвалась в комнату.
Старик в черной рясе встал из-за большого письменного стола, глядя на нее с тревогой. Он держал руку за спиной, другая обманчиво спокойно лежала на посохе, что мог спокойно пробить голову.
— Я могу чем-то помочь, юная леди? — спросил он недовольно, словно ее наглое появление было единственным поводом для тревоги.
— Нужно уходить! — прохрипела она, задыхаясь, кривясь от боли в ребрах. — Вы… в опасности! Вы…
Крики и стук шагов гремели в коридоре, отражаясь от каменных стен.
— Крысы! — рявкнула нарушительница с чувством. Де Лорен вскинул бровь.
Она пропала в окне под звон стекла, страж Ритье и краснолицый маркиз ворвались в комнату.
— Эм, ваше преосвященство… — Кларенс Ритье, крупный мужчина, сжался под пристальным взглядом архиепископа. — Вы… в порядке?
Старик не ответил, не моргнул. Маркиз Дюкар ощущал, что эти ошибки в поведении тяжко падут на его широкие плечи, понимал, что ночь была неприятной.
В тенях дальнего конца коридора, не замеченный стражей, Жан Люк — аристократ, убийца и гость бала маркиза — скривился. Он не скорбел из-за товарища, он ему не очень и нравился. Апостолу не понравится, что Жан Люк не выполнил задачу. Уильям де Лорен был жив, а после событий ночи он точно таким будет еще долго. Ритье предастся паранойе — не оставит архиепископа одного ни на миг, де Лорен даже не сможет один наполнять горшок своей святой водой. И хотя Жан Люк считал себя лучшим, он не собирался нападать на защищенного мужчину.
Нет, Апостол не будет рад, но это не было важно. Жан Люк мог кое-что рассказать ему, он узнал лицо, пока скрывался во тьме коридора.
Они неделями искали Мадэлин Валуа и не справились. Ее словно не существовало вне балов, а теперь Жан Люк знал, почему.
Все это время они искали аристократку, а искать нужно было воровку.
Глава девятая
ТРИ ГОДА НАЗАД
— Хватит ерзать, Севора тебя побери! Все давно закончилось бы, если бы ты замерла и дала человеку доделать работу!