Согрецу. Хроники багрового рассвета
Шрифт:
Угрожающе наклонив голову вперед, зверь кинулся в атаку. Парень невозмутимо стоял на месте. В самый последний момент он отскочил в сторону и, схватившись за торчащее копье, взобрался ему на спину. Выхватив из-за пояса обточенный камень, почти ничем не отличавшийся от ножа, Лирел всадил его в мускулистую шею. Толстая шкура поддалась на удивление легко, окропляя мех багрянцем. От восторга по спине побежали мурашки.
Животное сдавленно загудело и встало на дыбы в попытке сбросить обидчика. Увы, тот держался очень крепко. Поняв, что ничего не выходит, олень начал метаться из стороны в сторону. Парень пытался удержать равновесие,
Схватка приносила незабываемое удовольствие. Это было гораздо интереснее, чем охотиться на всякую мелочь. Они стояли друг напротив друга, готовясь к новому столкновению. Лирел с ехидной улыбкой смотрел в глаза зверя, раскручивая каменный клинок в руке. Тот также бесстрашно не отводил взгляда, в котором отчётливо читалось желание отомстить обидчику. Или же просто обезопасить себя от грядущих нападок.
Наконец, олень ринулся вперед. Порез на ноге никак не сказался на его самочувствии. Соперник уверенно стоял на месте, словно собираясь принять удар в лоб. К сожалению, парень был не настолько глуп. Едва не угодив под копыта, он ушел с траектории атаки и, схватив за один из витиеватых рогов, воткнул нож ему в глаз. Морда зверя быстро заливалась кровью. Взявшись за древко, юноша резко выдернул копье из плоти и попятился назад, давая жертве возможность оклематься.
Олень не собирался сдаваться или бежать. Лирел совсем не чувствовал в нем страха, как у прежних жертв. Уцелевший глаз пылал злобой, словно животное обезумело. Это чувство заставляло сердце юного охотника биться сродни табуну бегущих лошадей.
Прокрутив копье в руке, он жестом пригласил зверя продолжить сражение. На сей раз, они вместе рванули навстречу друг другу. Молниеносный выпад хорошенько распорол плечо оленя. В ответ же тот резко повернул голову и немного оцарапал щеку противника рогами.
Лирел в какой-то мере нарочно позволил ему поранить себя. Он совсем не видел в громадном звере угрозы и воспринимал сражение, будто забаву.
Олень перешел в наступление. Насколько это вообще можно было сделать с рогами и копытами. Парень непринужденно парировал все атаки копьем, не забывая оставлять на его теле кровавые следы. С каждой новой раной животное, казалось, все больше свирепело.
Мощным рывком вперед, олень прижал его к дереву. Ответный выпад копьем хоть и немного сбил надвигающуюся рогатую корону, один из отростков ощутимо впился в бок. Последующий взмах головы отбросил юношу в сторону. Прокатившись по земле, тот ловко вскочил на одно колено.
Место удара непривычно болело. Проведя рукой и увидев на пальцах кровь, он досадно ухмыльнулся. Все-таки противник не был совсем бесполезен. Ему удалось оставить вменяемый след на память. Хотя рана, скорее всего, бесследно исчезнет через некоторое время. Они всегда очень быстро заживали.
Олень со всех ног рвался в бой. Лирел уже знал, чем ему ответить. Дождавшись нужного момента, он сделал резкий выпад копьем и когда почувствовал, что лезвие прошило грудь, тут же кувыркнулся в сторону. Зверь по инерции продолжил движение и рухнул лишь спустя десяток другой метров.
Теперь же олень окончательно
Юный охотник абсолютно не планировал отпускать добычу. Молниеносным рывком, он догнал жертву и всем своим весом вновь повалил на землю. Каменный нож из ниоткуда возник в ладони и пробил бедро животного. Сдавленный рев приятной мелодией прошелся по ушам.
Продолжая наносить удар за ударом с безумной улыбкой, Лирел неумолимо подбирался к голове. С каждым новым уколом, оставляющим рваную рану на теле оленя, он ощущал незабываемое удовольствие. Разрывая плоть жертвы и буквально, купаясь в ее крови, парня сейчас трудно было назвать одним из тех, чьей обязанностью являлась защита обитателей родного мира. Подобно кровожадному чудовищу, он безжалостно мучал животное, наслаждаясь его агонией.
Сопротивление постепенно ослабевало и в какой-то момент, олень окончательно затих. Последний удар в горло забирал остатки крупиц жизни, теплившихся в едва дышащем теле. Глаза зверя были широко раскрыты и теперь выглядели, словно два пустых черных шарика. Смерть, как освобождение, настигла свою цель.
Тяжело дыша, Лирел вытащил окровавленный камень из плоти и поднес к лицу. Необычный запах будоражил сознание, а ярко багровый цвет обжигающим пламенем горел в глазах. Первородный не чувствовал страха или отвращения, лишь пьянящую радость. Скорее это был даже восторг. Сердце так и норовило выпрыгнуть из груди. Глядя на переливающийся огнями камень, он и не заметил, как начал слизывать с него кровь. Рот, а затем горло опалил кисловатый привкус. Приятная пульсация в висках чуть не лишила его сознания. Что-то внутри жаждало больше крови.
– Сдается мне, ты заходишь слишком далеко, – Герхард возник буквально из ниоткуда позади него. – Хоть понимаешь, что делаешь?
– Я отбираю жизни у тех, кто не может мне противостоять, – Лирел был пугающе спокоен.
– Мать же просила прекратить.
– Ничего не могу поделать с жаждой. Голос просит крови. Голос просит убивать.
С этими словами в нем что-то переменилось. Ловко выдернув копье из плоти оленя, серебрянновласый юноша устремил клинок к голове брата. Лишь чудом тот успел отойти в сторону. Острие пробило ствол дерева насквозь.
– Что ты делаешь? – Герхард выглядел так, словно произошедшее ни капли его не удивило.
– Давай поиграем, братец, – ехидная улыбка и глаза, горящие безумным блеском, говорили о потере контроля над внутренним зверем.
– Это очень опасные игры.
Лирел вырвал копье из дерева и, медленно раскручивая в руке, двинулся вперед.
Плоское лезвие, выполненное в форме прямого клинка, было заточено со всех сторон, поэтому могло и колоть, и резать. Герхард понимал, каким целям будет служить его детище, но, тем не менее, вложил в него душу.
Сделав последний круг, копье по дуге устремилось к врагу. Пепельновласый проворно увернулся, не сходя с места. Затем последовал второй замах и третий. Выпад за выпадом Лирел раскручивал клинок, сродни лопастям мельницы при сильном ветре, не давая возможности подобраться к себе. Хотя брат не спешил отвечать. Он всего лишь отступал и уворачивался, словно играя с надоедливым ребенком. Сейчас серебрянновласый юноша почти ничем от него не отличался, разве что желал не простого, а кровавого веселья.