Согреваясь её теплом
Шрифт:
потому что мой муж шериф. Плюс, Коул всегда рычит от ревности, стоит только мужчинам подойти
слишком близко ко мне.
Я улыбаюсь, вспоминая его рычание.
И тут огромная рука хлопает по стойке… и я подпрыгиваю от неожиданности.
— Коул! Ты напугал меня, — вскрикиваю я и прижимаю руку к груди.
Коул обхватывает меня за плечо другой рукой, и я смотрю на мужчину за стойкой. Теперь его глаза
стали круглыми и большими, как блюдца, и нахальная улыбка слетела с лица.
— Вы
большой, и я уверена, за стойкой его не видно.
— Прости, мужик, — поднимает руки вверх мужчина.
— Не мужик. Шериф, — поправляет его Коул.
Я стараюсь подавить рвущееся наружу хихиканье. Мне так нравится, когда Коул становится
собственником и ревнует. Это заставляет меня чувствовать себя особенной и важной. Никто и никогда не
любил меня так, как он. Коул всегда обращается со мной, как с редчайшей и бесценной драгоценностью в
мире и я проглатываю это, даже если это варварство и безумие.
— Шериф, — бормочет мужчина, отступая на несколько шагов и развернувшись, стремглав
выбегает из участка.
— Чёрт возьми, — рычит Коул.
—Я всё слышал, — раздается голос Ашера из его кабинета и я не сдержавшись, хихикаю. Все
знают, как ревностно Коул относится к ругательствам перед женщинами, но когда я рядом, у него нет
контроля над его ртом и некоторыми его действиями.
Но мне нравится, что я так влияю на него.
— Идём! — рычит Коул, как только возвращается Пэм и, вытянув меня со стула, тащит в свой
кабинет. Он хлопает дверью за нами и щелкает замком.
Прежде чем я успеваю среагировать, Коул кладёт меня спиной на стол, и, приподняв кверху платье, срывает с меня трусики.
Одна из его рук ложиться мне на живот и он, опустившись передо мной на колени, раздвигает мои
ноги своими широкими плечами.
— Хочу напомнить тебе, детка, кому принадлежит эта киска. И кому принадлежишь ты...
Я прикусываю губу.
Как будто я могу забыть об этом!
Но вслух ничего не говорю, а просто раздвигаю ноги шире и позволяю любимому шерифу
следующие тридцать минут «напоминать» мне, что я принадлежу только ему.
Эпилог 2
Коул
Пять лет спустя…
Я наблюдаю, как моя жена, разговаривая с миссис Лемон, ходит по комнате в здании, которое мы
купили три года назад. Кэтрин явно гордится всем,
дочь, точную мини копию Кэтрин. У нашей малышки такие же чёрные волосы и пронзительно зелёные
глаза. Наш старший сын занят делом и расставляет консервировы на полки.
Я не знаю, как Кэтрин это удаётся, но моя жена – шар нескончаемой энергии. Её невозможно
остановить, когда она что-то задумала. Моя жёнушка не только успевает заботиться о нас с малышами, но
ещё и управлять этим местом, будучи беременной.
Несколько лет назад, узнав, что некоторые семьи в нашем маленьком городке голодают, ей пришла в
голову идея открыть продовольственную кладовую. Кэтрин сводило с ума, что другие люди могут
голодать, как когда-то она.
Так у неё и появилась идея открыть продовольственную кладовую – место, куда могли бы прийти
люди и взять еду. В кладовой даже стали упаковывать обеды в школу для детей и Кэтрин в выходные дни
доставляла еду для детей, переживая, что кто-то из них останется голодным.
Со временем дел становилось всё больше. Теперь она следила, чтобы у детей была добротная тёплая
зимняя одежда и обувь, а ещё и игрушки на Рождество.
В самом начале, когда Кэтрин только открыла кладовую, она волновалась, что люди не будут
приходить, учитывая настороженное к нам отношение горожан, узнавших о наших отношениях. Но со
временем, люди увидели, как сильно мы любим друг друга, и их взгляды изменились.
Постепенно в кладовую потянулись люди, и Кэтрин вышла из своей скорлупы. Горожане искренне
полюбили её. Да и как её можно было не полюбить? Она готова была сделать всё, чтобы помочь другим.
Даже миссис Лемон любит её и почти каждый день проводит в кладовой, помогая. Думаю, моя жёнушка
нравится ей даже больше, чем я.
— Ты позволишь мне забрать внуков к нам с ночёвкой? — подходит ко мне моя мама. Она и
Джордж поженились несколько лет назад. И дети называют его дедушкой.
Я улыбаюсь ей.
— Да, Ма, ты можешь забрать их, — мне чертовски нравится идея, что мы можем остаться сегодня с
Кэтрин наедине.
Мы сможем разговаривать так громко, как захотим, и ещё я планирую заставить жёнушку кричать
от страсти. Я весь день боролся с эрекцией, наблюдая, как она крутит сладкой попкой, выполняя свою
работу.
Я передаю дочь моей маме.
— Пора забрать жену, — говорю я ей и, наклонившись, целую дочь в пухлую щёчку. Потом целую
маму и иду к своей любимой женщине. Она здесь уже пять часов, и её время истекло.
Я подхожу к Кэтрин сзади и обнимаю её.