Согрей меня, или Научи меня прощать
Шрифт:
– Ты хочешь, чтобы я их унес?
– Я была бы тебе очень признательна.
– Хорошо. Завтра их здесь не будет. Они тут лежат всего-то неделю.
– Было бы неплохо, если бы они не лежали тут ни одного дня.
– Я же сказал, что завтра их унесу.
– Единственная приятная новость за сегодняшний день. Кстати, а от кого ты обороняешься?
– Да ни от кого я не обороняюсь, – все так же нервно рассмеялся Артур. – Я и хотел их завтра забрать для того, чтобы передать одному человеку. Мне просто нужно было их передать, и все.
–
– Люба, да ладно тебе. Что ты смотришь на меня как на убийцу?! Это и в самом деле чужие гранаты, и мне нужно их передать.
– А ты случайно не торгуешь оружием?
– Еще скажи – наркотой.
– А может быть, и наркотой?
– Что ты из мухи-то слона лепишь? Ничего страшного не произошло. Просто один мужик из военных складов стащил четыре гранаты и передал их мне для того, чтобы я отдал их одному человеку. Вот я и занес их домой. Пожалуйста, не бери в голову. Я завтра же их отнесу.
– Конечно, я не буду брать в голову. Подумаешь, муж четыре боевые гранаты принес домой. Какая ерунда…
– Ну ладно, Люба. Не стоит утрировать. Больше такое не повторится.
– А пистолет?
– Что «пистолет»?
– Пистолет, который лежит в тумбочке, ты тоже унесешь?
– А зачем я буду его уносить? У меня на него разрешение есть.
– Что-то мне очень муторно на душе от того, что в нашем доме хранится оружие! – в сердцах произнесла я и облокотилась о подоконник. Облокотилась так сильно, что уронила горшок с геранью:
– Ох, черт! Эта проклятая герань… Если бы ты знал, как я ее ненавижу! От нее в квартире не пахнет, а воняет.
– Люба, а моя любимая герань-то при чем? – Артур посмотрел на перевернутый горшок и рассыпанную землю и отодвинул меня от подоконника. – Любаша, иди посиди. Я смотрю, тебя сегодня капитально нервяк бьет. Я сам все соберу.
– Может, выкинем ее вовсе? – умоляюще посмотрела я на мужа.
– Зачем? Цветок-то в чем виноват? Не пойму, почему ты так на герань реагируешь. Герани обычно боится моль. Быть может, в прошлой жизни ты была молью?
– Я слишком яркая для моли, – резко отрезала я.
– Ну может, в этой жизни ты очень даже яркая, а в предыдущей была, наоборот, бледной…
– Такие, как я, не могут быть бледными ни в этой, ни в той жизни. А я вот не могу понять, почему тебя так на герань тянет? Все подоконники горшками заставил. Вонь стоит страшная.
– Не вонь, а запах. Это эстетика.
Артур поставил горшок на место и принес веник и совок для того, чтобы собрать землю.
– Послушай, эстетика, а где ты разрешение получил на оружие?
– Как где? В соответствующих органах.
– А за какие заслуги тебе его дали?
– За красивые глаза, – явно в отместку мне ответил моей же фразой Артур. – У нас у многих ребят есть разрешение.
– А зачем тебе оружие?
– А как сейчас без оружия? Без оружия сейчас никак.
–
– Наоборот. В любом нормальном доме должно быть оружие.
– А мне всегда казалось, что если в доме есть оружие, то оно обязательно выстрелит.
– Не переживай. Не выстрелит. Это я тебе обещаю.
– А я не верю твоим обещаниям. Ты обещал мне любить меня вечно и говорил мне о том, что я – твоя первая любовь и что ты никогда никого не любил. На деле же оказалось обратное. Оказывается, ты был женат и у тебя есть двое детей. Ты случайно об этом не забыл?
Самообладанию Артура оставалось только позавидовать. Он совершенно спокойно собрал разбросанную землю и остатки горшка, отнес веник и совок. Вернулся и сел со мной рядом:
– Люба, зря ты так. Если я что-то обещал, то я всегда выполнял свои обещания. Если я обещал любить тебя вечно, значит, я буду любить тебя вечно. А что касается бывшей жены и двоих детей, то это единственное, что я от тебя скрыл. И за это я прошу у тебя прощения.
– Я не могу понять, почему ты скрыл, что был женат?
– Потому, что дурак. Вбил себе в голову, что это станет какой-то преградой в наших отношениях. Что тебя это оттолкнет. А я так боюсь тебя потерять! Прости. Я всегда хотел тебе это рассказать, но не решался. Все ждал подходящего момента, а однажды вдруг понял, что уже поздно. Пожалуйста, прости.
Он встал на колени и принялся целовать мои ноги.
– Артур, прекрати.
– А к тебе что, Варька приходила? Как она узнала про нас с тобой?
– Сестра маминой подруги – соседка Вари. Она пришла к маме в гости, увидела наши фотографии, ну и выдала информацию на-гора.
– Надо же, как бывает… Значит, Варька меня так грязью поливает. Перед мамой-то твоей как неудобно.
– Да ладно, ей не привыкать.
– Что значит «не привыкать»? Я хочу быть со своей тещей в прекрасных отношениях. А я-то заметил, что она меня недолюбливает. Оказывается, вот в чем дело.
– А как она может тебя любить, если ты скрыл, что состоял в браке с другой женщиной?
– Миленькая моя, я никогда ее не любил. Клянусь чем хочешь, я никогда ее не любил! Женился по залету. Мы просто встречались. Она залетела, стала слезы лить, ну, я, как порядочный мужчина, на ней и женился. Думал, стерпится – слюбится. Да только не стерпелось и не слюбилось. Она родила и тут же следом еще одного. Если бы ты только знала, сколько она из меня крови попила… Она же истеричка. С ней жить невозможно. Мне чудом удалось от нее бежать. Просто чудом! А то, что я с детьми не общаюсь… Поверь, моей вины нет. Варька в какой-то период начала сходиться со всеми мужиками подряд, постоянно меняла пацанам отцов, а для меня у нее вечно времени не находилось. Короче, за что Варя боролась, на то и напоролась. А дети подрастут и меня поймут. – Артур помолчал. – Или это что-то меняет?