Сохатёнок(Повесть)
Шрифт:
Машина проезжает вдоль площади, гостиницы, сворачивает на пустынную улицу. Направо от неё течёт мутная речка, рядом с ветхим мостиком гогочут белые гуси. Обижаются, что не могут пройти к воде — мешает прибрежный лёд.
Семён внезапно умолкает, сердито крутит баранку — настраивается на разговор с Бориской: «Ах ты пучеглазый! Тряхану я тебя по-нашему, по-шофёрски. Будешь помнить, воровская образина!..»
«ЗИЛ» подкатывает к старенькому дому, останавливается возле ворот. Семён выпрыгивает из кабины, толкает ногой
— Эй, хозяин! — Семён стучит кулаком в ставень. — Выдь на минутку!
— Кто там? — хрипит недовольный голос. — Заходи в избу.
— Вылазь, Бориска, сатана рябая! — грозится Агеев. — Глаза бы не глядели на твоё воровское гнездо!
Выходит хозяин в белой майке с пятнами машинного масла. Голова не голова — копна рыжей соломы. Круглые щёки с пухлыми губами словно прострелены десятками дробинок.
— Чево шумишь? Хлебнул, никак? А это што за люди?
— Не твоё дело. Показывай лосёнка!
— Какого лосёнка? — дивится Бориска. — Никого у меня нет.
— Того, что из Сергачей увёз.
— Из Сергачей?! — дёргается рябой. — Откуда знаешь?
— От милиции, — находится Семён. — Кланялись тебе, велели зайти на пару слов.
— Шутишь? — трусит Бориска. — При чём тут милиция? Правда, вёз я сохатёнка, попросили подбросить. Так я их у геологов оставил.
Пока Семён допрашивает, Синчук обходит двор, заглядывает в пристройки. Никаких следов. «И самого лосёнка нет», — тревожится Володя. За пропажу Малыша он отвечает в первую очередь. А главное, ребят жалко.
— У каких геологов?
— У тех, что в Сухой пади.
— С кем ехал?
— Не знаю. Высокий такой, плечистый, всё волком смотрит… В лосиных штанах, в куртке, в ичигах. «Подвези, просит, на новое место переезжаю. А его геологам отдаю». Это он про лосёнка. «Они, говорит, его к работе приучат». Пятёрку дал за труды. «Выпей, сказал, за моё здоровье. И за его тоже». Это он опять про лосёнка. Ещё один был, с тараканьими усами, тот молчал, усы покручивал.
— Трухин! — вскрикивает Петя.
— Похоже, — соглашается Синчук.
— Ладно, поверим, если не врёшь. — Семён в раздумье останавливается перед братьями. — Что теперь делать, не соображу… Ехать в Сухую падь — на базу опоздаю. Опоздаю — значит, груз не получу. Не получу груз — верная нахлобучка от председателя. А то и выговор влепит. Строгий мужик. С другой стороны посмотреть — некрасиво: обещал найти сохатого — надо сделать.
— Поедемте, дядя Сеня! — Петя хватает шофёра за руку. — Пожалуйста! Трухин убьёт Малыша. Он такой, такой… хуже зверя!
Петя не выдерживает, слёзы катятся из глаз. Он всхлипывает чаще и чаще, растирает по щекам солёную влагу.
— Ну, это зря. — Семён качает головой. У него тоже начинает щипать в носу. — Мужчины —
— Езжай, Сеня, — предлагает Бориска. — Давай накладные, смотаюсь на базу на своей машине. Получу груз. Вернёшься — перетащим в твою.
— Голова! — Агеев достаёт накладные. — Действуй, друг! Не так ты плох, как я погляжу.
— Стараюсь. — Бориска прячет бумажки. — Бросил я канительные дела. Для улучшения самочувствия.
— Лезьте, ребятки, садись, Володя! — Семён заводит мотор. — Найдём субчиков, из-под земли выроем!
Выезжают не сразу: нужно заправиться бензином. Тут уж ничего не поделаешь. Бензоколонка на том конце города, в противоположной стороне. Возле неё — длинная очередь, машин пятнадцать. Ну всё, как назло.
— Не волнуйтесь, — утешает шофёр. — Всё идёт по плану командования. Успеем поджарить пятки браконьеру.
Не унывает дядя Семён, всё у него по плану.
Тридцать километров по асфальту — разве езда? Не успеешь оглянуться — слезай, приехали. Но когда не повезёт…
Будто кто заворожил Семёна с машиной. Только выехали за город — мотор чих-пых, чих-пых! Заглох. Тут даже Синчук заёрзал на сиденье. Если так ехать, можно прозевать и Малыша и браконьеров. Совсем разладился агеевский «самовар».
О ребятах говорить нечего, места себе не находят, мечутся, как соболи в клетке.
— Пропал сохатёнок!.. — шепчет Петя.
Максим будто не слышит, смотрит на Семёна, мысленно подгоняет: «Быстрей, быстрей, а то опоздаем!»
Пете ещё горше. Представляется глухой лес, высокая сосна с длинными лапами. Под ней Малыш с перерезанным горлом, возле него Трухин в лосиных штанах, с мрачной улыбкой: «Мой верх, гадёныши!»
— Ты что молчишь? — Петя толкает брата в бок. — Пока дядя Семён возится…
— И ты помолчи.
— Остановим другую машину?
До чего же нудный бывает брат Максима! Ноет, ноет, как зубная боль. Видит же, что дядя Семён старается.
— Не хнычь, сейчас поедем.
И верно: только сказал — мотор завёлся. Др-др-др! Как рванёт на полных оборотах!..
— Всё путём, всё ладом, — вытирает руки Семён. — По местам!
На повороте в Сухую падь встречается Агееву знакомый шофёр. Семён сигналит: остановись, дело есть. Выходит из кабины, спрашивает про машину с сохатёнком.
— Видал. — Шофёр готовится к длинному разговору. — Двое их, у геологов околачиваются. Один, значит, в лосиных штанах, в такой же тужурке, другой…
— Ты короче…
— Нельзя короче, — возражает шофёр. — Выходит, такое дело: продают они сохатёнка за двести рублей. А кто его возьмёт? Мне даром не нужно. Вот ты бы взял?
— Значит, у геологов?
— Теперь, пожалуй, не у них.
— Да где же? Говори толком!
— Эк тебя припёрло! — Шофёр вытаскивает пачку «Севера», закуривает. — Чую: краденый тот лосёнок.