Сохранить нельзя разбить
Шрифт:
– Да вроде быстро. Ты как?
– Нормально. Отделался фингалом и несколькими царапинами. – Егор промочил вату в перекиси и приложил к костяшкам пальцев, которые стерлись практически в кровь. – А тебе, кажется, досталось. Подойди-ка сюда, – подозвал он Димку.
– Да ладно, ничего такого. – Егор приподнял футболку и увидел, что правый бок у Димы практически весь посинел.
– Ты видел, что у тебя тут творится? А если в ребре трещина?
– Ушиб просто. Ничего страшного.
Они обработали раны, Дима сел на кровать рядом с Егором и выдохнул.
– Может, ты прекратишь свой негласный бойкот и поговоришь с сестрой?
– Не хочу, Дим. Не сейчас. Нервы ни к черту.
– Она переживает. Чувствует себя виноватой, особенно после того как увидела нас таким разрисованными. Ты бы видел, как она смотрела на нас, когда мы в квартиру вернулись. А ты ушел сразу в комнату, даже не взглянул на нее.
– Дима, не дави на жалость, а? И так тошно.
– Как будто мне хорошо, – фыркнул друг и прислонился прохладной стене – А знаешь, несмотря на то что у меня все болит и я жутко переживаю за Настьку, я рад, что мы наваляли ему и его компании.
– Не поверишь, но я сейчас думал о том же. – Егор взглянул на Диму, и они тихо рассмеялись. – Все-таки мне очень хотелось отмутузить его за мою сломанную руку.
Дима бросил в него подушку, и завязался бой посерьезнее, чем тридцатью минутами ранее. Во все стороны летели перья, раздавались приглушенные удары по голове и рукам, и комната постепенно превратилась в поле битвы, потому что дальше помимо подушек в ход пошли вещи.
Глава 10
Я увидела, как Дима выходит из комнаты Егора и идет в прихожую.
– Дим, подожди, пожалуйста. – Я подбежала к нему и в нерешительности остановилась.
– Чего тебе, Олененок? – спросил он, надевая кроссовки.
– Хотела тебе кое-что отдать. – Я аккуратно сняла с шеи круглый серебряный медальончик, в середине которого была звезда. Я купила его пару лет назад и с тех пор не снимала. Мне казалось, что эта звездочка всегда вела туда, куда было нужно. Но сейчас я очень хотела, чтобы он был у Димы. – Возьми, пожалуйста.
Я протянула ему открытую ладонь, на которой лежало украшение.
– Насть, это же твой. Зачем?
– Он тебя защищать будет.
– А тебя? – спросил он и присел на пуфик.
– А у меня ты есть и Егорка тоже. Меня есть кому защищать. – Несмотря на то что я улыбалась, внутри сильно переживала, что он не возьмет, не примет. Оттолкнет и просто скажет, чтобы я не занималась глупостями. Но Дима изучающе на меня посмотрел и взял кулон. Он застегнул его на шее, дотронулся пальцами до изящных тонкий линий и спрятал под футболку.
– Спасибо, Олененок. Теперь я всегда буду под защитой. – Он встал, потрепав меня по макушке, и направился в двери. – И зайди к брату. Егор хочет с тобой поговорить.
Я как-то тяжко вздохнула, но кивнула. Вот и пришел конец братской доброты.
– Егор, можно? – я постучалась прежде чем войти, но так как мне никто не ответил, пришлось слегка приоткрыть дверь.
– Заходи, – сказал он и оторвался от компьютера, на котором что-то печатал. – Садись.
Я села на край кровати, и Егор развернулся ко мне на крутящимся стуле, воинственно сложив перед собой руки в замок. Я очень не любила, когда он так делал. Этот жест означал, что все слишком серьезно. Я ждала, что сейчас начнется тирада о том, что мне пожизненно нельзя будет выходить из дома, а блокировка интернета и конфискация телефона пойдут как «приятный» бонус. Но Егор молчал. Даже не знаю, от чего мне было страшнее.
– Ты так и будешь молчать? – тихо спросила я, глядя на него исподлобья.
– Если я еще раз узнаю о том, что ты вытворяешь нечто подобное, будешь ходить со мной за ручку до окончания университета. Ты меня поняла?
– Поняла. –
– Ладно, закрыли тему. – Он снова отвернулся к компьютеру, и я направилась к двери.
– Настя, не нужно казаться старше или лучше, чем ты есть на самом деле. Ты всем нравишься такой, какая есть, – он произнес это с легкой улыбкой, и я ответила тем же.
Закрыв за собой дверь, я пошла в свою комнату, из которой окна выходили на небольшой дворик перед подъездом. Я не думала, что увижу под ними Диму, ведь он ушел минут десять назад. Но он стоял и смотрел что-то в своем телефоне. Мне хотелось к нему спуститься и спросить, почему он не ушел, поговорить или просто постоять рядом. Но как-то только я хотела отойти от окна, из нашего подъезда вышла Маша, которая жила этажом выше. Я знала лишь, что ей восемнадцать лет и она учится на дизайнера. Светло-каштановые волосы были собраны в беспорядочную дульку, а футболка и рваные узкие джинсы красиво обтягивали стройную фигуру. Она подбежала к Диме, и он, увидев Машу, тут же убрал телефон, чтобы обнять ее в ответ, потому что она вцепилась в него своими граблями. Недолго думая, Дима взял и поцеловал ее. Мое сердце заколотилось с такой скоростью, что мне показалось, оно сейчас выскочит из груди. Страшнее всего мне было оттого, что Дима может поднять голову и увидеть меня. А потом он все поймет и перестанет приходить к нам домой. Но оторваться не было сил. Я смотрела и, кажется, не дышала. А потом заметила, что эта костлявая Маша дотронулась до медальона, который я только что ему подарила. Видимо, он вылез из-под футболки, когда она на него прыгнула. Она что-то спросила, но Дима просто забрал у нее с рук кулон и снова спрятал под футболку, чуть дольше задержав на груди пальцы, будто прижимал его к телу. Еще около минуты они стояли и обменивались бактериями, отчего меня начало, мягко говоря, мутить, а потом ушли куда-то в обнимку.
Я рухнула на кровать и обняла мишку, которого еще в детстве назвала Обнимашкой. Выходить на улицу не хотелось. Видеться с подругами тоже. Думать о Диме тем более. И я провалилась в глубокий сон.
Телефон уже трезвонил минуты три, и мне очень хотелось со всей силы швырнуть его о стену. Нехотя разлепив глаза, я повернулась к тумбочке и увидела три пропущенных от Светки. С ней мы подружились в первом классе и до сих не расставались. Она жила в соседнем квартале, и мы часто выходили вместе гулять. Девчонкой она была классной. Веселой, улыбчивой, с интересным вкусом в одежде и огромным рвением к экспериментам. Но что мне больше всего в ней нравилось, так это искренность. Обманывать Света не умела от слова «совсем».
– Светик, если ты меня разбудила из-за какой-то ерунды, я не знаю, что с тобой сделаю, – проворчала я, все еще отгоняя липучую сонливость.
– Настя, катастрофа! – закричала она мне в телефон. – Это просто ужас, я не знаю, что делать.
Если Света была в состоянии истерики, то случилось действительно что-то серьезное. Несмотря на всю ее энергичность, она всегда умела держать себя в руках.
– Так, успокойся и нормально ответь, что случилось?
– Вадим, – грустно сказала она. – Я сегодня видела, как он с какой-то девочкой гулял. Она не из нашей школы и, кажется, старше его на год, я поспрашивала у знакомых. Насть, у него такие глаза влюбленные были. А еще они за руки держались. Что де-е-елать? – она заныла и упала лицом в подушку вместе с телефоном, звуки стали приглушенными.