Соитие (Альманах эротической литературы)
Шрифт:
Она выходит из ванны и ложится на стеклянный стол, к которому подходит обнаженный мужчина, бривший её и оказывающийся весьма волосатым. Он приносит тазик с ароматным маслом. Дрогнувшие ноздри женщины. Он начинает массажировать её, причем он массажирует только бритую голову.
Приходит мужчина второй пары, он массажирует только спину, третий мужчина, слуга во фраке, массажирует ей ноги, забегая в промежность. Потом она переворачивается на спину, и массаж продолжается, с подключением груди.
Массажисты покрывают всю её маслом, тщательно укрывая анус. Двое легко проскальзывают хуями в её отверстия, когда она становится
Третьего она берет в рот. Скользя в ней, они не перестают её массажировать. В особенности голову. Когда все кончают, и она устало ложится на живот, один из мужчин кончает ей на затылок и темя. Она обеими руками втирает семя в голову.
Следующий кадр: она надевает роскошный парик и выходит на улицу, помахивая рукой яркому солнцу, приветствуя его. Там её ждет первый мужчина, стоя у мотоцикла, у которого множество хромированных деталей, фар и всяческих приспособлений.
Обнаженная первая пара едет на мотоцикле, и женщина, сидя на заднем сидении, дрочит одной рукой водителя, обнимая его за талию второй рукой.
Они проезжают мимо магазина, из которого они вырвались на машине в начале фильма. На витрине, которая уже починена, стоит новая машина, и в ней сидит вторая пара.
Наконец они приезжают к океану. Женщина слезает с кожаного сидения, и крупным планом — влага там, где она сидела. Яркое солнце направлено на кожу сидения. И мы видим, как влага на глазах испаряется, сидение становится сухим.
Евгений Спас
Религия как Богохульство
Очередные рождественские торжества всколыхнули во мне чувства и мысли, которые запросились на бумагу, и удерживать их мне, как всегда, не под силу.
Однако приступая к изложению своих мыслей, я задал себе вопрос, имею ли я право писать о религии, не проштудировав богословов и религиозных философов последних двух тысячелетий? Не рискую ли я повторить кого-нибудь? И я ответил себе, что не только не питаю иллюзий по поводу новизны своих мыслей, но что, наоборот, я исхожу из уверенности, что я неминуемо повторяю идеи, когда-то и кем-то высказанные. Но и в другом я уверен с не меньшей силой — в том, что высказываю я эти не «новые» мысли по-своему и только благодаря этому я могу надеяться, что неновые мысли привлекут новый интерес. Здесь уместно пояснить, что же такое, в моем понимании, «новое» по отношению к этике.
Испокон веков человечеству было дано конечное число этических альтернатив.
Были ли они даны через откровения, ниспосланные на пророков, или они заданы на генетическом уровне и пророки просто осознали их и обобщили это не важно. Важно то, что их — конечное число и новых не было изобретено на протяжении исторически обозримых тысячелетий. Все эти идеи перепеваются на разный лад в различных религиях — в иудаизме и в христианстве они получили форму заповедей. Человеческая мысль с доисторических времен занимается метафорической интерпретацией этих идей, и называется это искусством.
Однако человеческое восприятие таково, что оно активно реагирует лишь на новые раздражители и реакция притупляется от повторяющегося воздействия одного и того же раздражителя. Поэтому, как бы красноречиво ни были изложены определенные этические идеи, они перестают
Новое время рождает новые, неповторимые человеческие индивидуальности, которые в состоянии опознать идеи, живущие среди человечества, изумиться ими и пересказать их в меру своего таланта. Прежние идеи облекаются в новую оболочку и с её помощью с новой силой воздействуют на восприятие новых людей. Так, благодаря постоянному перевоплощению, идеи сохраняют своё влияние на человека. Поэтому, говоря о новизне в этике, следует не только вспоминать слова Экклезиаста о том, что ничего нового нет под солнцем, но и радоваться, что, продолжая говорить об извечных идеях, мы творим добро, тормоша сознание людей, норовящее уснуть всякий раз, когда оно привыкает к звуку одного и того же голоса.
Вот почему и я решил возвысить свой голос до того уровня, при котором его услышат даже те, для кого я невидим, то есть я решил опубликовать свои мысли.
С каждым днём я лишь укрепляюсь в своем мнении, что Христос родился от мужчины, будь то римский легионер Пантера или сам нетерпеливый Иосиф.
Единственное свидетельство девственности Марии — это её собственные слова, что она не знала мужчины, слова, в которые я не могу заставить себя поверить.
Русская поговорка «девичья память» не идет у меня из головы. Таинственная улыбка у Мадонны видится мне просто лукавой. Да и искусственное осеменение в то время не существовало.
Примечательно то, что ни врач, ни повитуха не засвидетельствовали девственности Марии до родов. И не следует забывать, что это было в те времена, когда сохранение девственности до замужества было исключительно важным. Только Иосиф мог бы подтвердить девственность, но он решил не познавать Марию до тех пор, пока она не родила. Даже если представить себе, что Мария была девственницей и беременной одновременно, я, рискуя навлечь обвинения в святотатстве, вспоминаю многочисленные факты, которыми располагает медицина, когда зачатие, в силу различных причин, происходит без нарушения девственности. (Чтобы быть последовательными, христианам надо бы праздновать не день рождения Христа, в чем нет ничего необыкновенного, а день его непорочного зачатия. Оно ведь является чудом, а не заурядное человеческое рождение. Если бы Христос родился через какое-либо иное отверстие в теле, то тогда это было бы чудом, которое следовало бы праздновать.)
Бессилие доказательств, приведенных в книгах, лишь подтвердило для меня и то, что тело Христа выкрали его приятели и тайно похоронили, а потом, для подкрепления его репутации, заявили, что он вознёсся.
Я не хочу попадать в порочный круг доказательств безосновательности веры, ибо это так же непродуктивно, как и доказательства её обоснованности. Вера не требует логических доказательств, и в этом её сила. Попытка систематизации веры, и поступенчатого доказательства её постулатов приводит к печальному результату, подобно тому, как если бы в поисках души, человека разрезали бы живьём. Применима ли методология логического доказательства основ веры — явления, которое лежит вне логики, можно ли измерять яркость лучей солнца с помощью линейки?