Соитие (Альманах эротической литературы)
Шрифт:
Причем постигнутые законы-чудеса могут быть научными, подобные открытым Ньютоном и Эйнштейном, они могут быть законами искусства, и они могут быть этическими, сформулированными Моисеем в виде заповедей. Люди, которые постигают этические законы и оповещают о них в эмоционально заразительной форме, становятся пророками. Пророк не является Мессией, но самый большой соблазн для человека — посчитать пророка Мессией. Иисус был пророком, переосмыслившим этические законы.
В науке открытый закон достоверно описывает круг явлений, ранее не понятных, и практика подтверждает его справедливость. В искусстве открытый закон подтверждается реакцией людей, часто запоздалой, исторгающей обильные эмоции, от приобщения к нему. Законы этические подтверждаются жизнеспособностью общества, или народа, который следует
Так как количество этических законов конечно, и они уже четко сформулированы пророками всех религий тысячелетия назад и сводятся так или иначе к заповедям Моисея, то в мире нет места новым пророкам. Те же, что появлялись не предлагали ничего нового, а лишь снимали запрет с убийства во имя той или иной цели. Предложение «нового» закона «убий во имя великой цели» сразу выдают в пророке самозванца, ибо нарушает данный нам закон «не убий». Если якобы новый этический закон заключается в необходимости убийства, мы должны сразу опознавать шарлатана в том, кто его исторгает.
Человек часто думает, что нравственные законы так же неисчерпаемы, как и законы физики, и старается изменить их или дополнить новыми, а на самом деле лишь преступает их. Нравственные законы — это конечная истина. Их нужно не пытаться изменять, а следовать им, поскольку попытка изменить их самоубийственна.
Результатом неизменности этических законов можно объяснить тот факт, что человек не подвергается эволюции и в нём есть определенные моральные и физиологические константы, которые делают человека, жившего пять тысяч лет назад, понятным и подобным человеку сегодняшнему. Только теперь человек получил доступ к совершению собственной эволюции с помощью генетики. И вскоре человеку удастся «укусить себя за хвост» — с помощью науки он ухитрится подключить эволюцию к человеческой особи. Круг замыкается. Но этика не исключается из этого круга, а является качественной основой грядущей эволюции, ибо в зависимости от этики, эволюция пойдет либо в направлении создания уродов-рабов, либо великих людей. Но скорее всего, увы, в обоих направлениях.
Я выключаю Макинтош и собираюсь идти со своей женой-лютеранкой в её церковь. Сегодня Рождество, и люди праздничны. Нельзя отказывать людям в радости, но нельзя отказываться судить их. Давайте судить и не бояться быть судимыми. Кстати, суди — не суди, а тебя-то всю равно судить будут.
Мы входим в церковь, и я слышу торжественный звук органа. Мы садимся на скамью, я беру руку жены в свою, и наши пальцы обнимают друг друга.
Начинается служба. У меня тоже приподнятое настроение. Я принимаю Рождество как праздник зачатия и рождения человека — чуда которого достаточно, чтобы уверовать в Бога.
1987
Александр Сир
Поэтический эротоман Михаил Армалинский и эротическая литература
Богу — молитва, дьяволу — мечтанье.
Достаточно того, что это есть.
А ты б хотел, чтоб видел это каждый?
… Попробуй хоть раз не солгав, сказать о любви.
Пролетарии всех стран — совокупляйтесь!
Имя Михаила Армалинского редко встречается в периодике. Иногда появляются его острые статьи, написанные под различными псевдонимами. Что же касается его стихов, то они лишь считанные разы публиковались на страницах русскоязычных журналов и газет — его стихи издаются книгами.
После эмиграции в Америку, Армалинский издал четыре книги своих ленинградских стихов, «Вразумленные страсти» 1974, «Cостояние» 1975, «Маятник» 1976 и «По направлению к себе» 1980.
Армалинский стал скандально известен, благодаря изданию «Тайных записок 1836–1837 годов», принадлежащих, по его утверждению, А. С. Пушкину, а по утверждению рассвирепевшей советской печати, якобы написанных им самим.
Книга эта необычна для русской литературы своей одержимостью эротической темой, которая не превратилась в собрание скабрезных шуток и механических описаний совокуплений, как это бывало не раз, но которая разработана в Записках в качестве философии жизни.
Приверженность Армалинского к эротике нарастает, начиная с «Маятника», от книги к книге, и вот теперь его новый сборник стихотворений, название которого «По обе стороны оргазма», не оставляет никаких сомнений о характере (и степени обнаженности) его поэтической музы.
В книге собраны стихотворения с 1964 по 1988 год, не публиковавшиеся в предыдущих книгах. 24 года — немалый срок для творчества поэта, так что стихотворения, расположенные в хронологическом порядке, открывают ясную панораму поэтического развития (а для некоторых, быть может, деградации) эротического сознания Армалинского.
Прежде всего следует отметить, что поэт он незаурядный и стоит особняком среди талантливых поэтов как в Советском Союзе, так и в русском Зарубежье.
Его язык резок, образы наглядны (что обусловлено тематикой стихов), и вместе с тем в его поэзии находится место возвышенной нежности и любви, как это ни парадоксально при его лексике. В стихотворениях последних лет широко используются, так называемые, непечатные слова, поэтому даже цитирование стихотворений Армалинского восьмидесятых годов становится затруднительным без нарушения общепринятых норм. Здесь мы попадаем в порочный круг, подобный тому, разорвать который не удалось Комитету Конгресса США, занимавшемуся изучением цензуры порнографической литературы. Комитет, который проштудировал значительное количество данной литературы, был вынужден отказаться от оглашения результатов своих исследований в силу опасения, что из-за необходимости использования извлечений из исследованного материала, сам их отчет может быть истолкован, как непристойный.
Для начала следует привести целиком программное стихотворение, первая строка которого дала название книге.
По обе стороны оргазмая проживаю жизнь свою,в пизду, в которой тайны спазма,я любопытный нос сую.В ней жили взрослые и дети,её сжигали на кострах,как будто дьявол был в ответеза наш безумный стыд и страхот лика Божьего, которыйпри жизни нам узреть дано.Сидит ли женщина в контореили берёт веретено, не блядь, не call girl и не гейшав своей практичности проста.Что мне — такое диво, ей жеобыкновенная пизда.Она ей, впрочем, знает ценуи намекает на неё.И Бог выходит на аренуи вытворяет бытиё.Увлечённость эротикой, а заодно и поэзией является обычным явлением для юности. Затем, как правило, и то, и другое проходит спасительно и бесследно. Но истинный поэт — это не тот, чью поэтическое творчество тихо умирает к двадцати пяти-тридцати годам, а тот, кого не оставляет одержимость словом в течение всей его жизни. У Армалинского поэзия и эротика неразделимы, и к 40 годам, эротизм его поэзии не только не ослабел, но вырос в явление, совершенно уникальное для русской поэзии.