Сокол и Чиж
Шрифт:
Парень не уходил, и слова вырвались сами.
– Только попробуй слопать! Пристукну!
Я хотела показать лишь кулак, честно, но случайно в руке оказался зажат ножичек для картошки, и получилось так угрожающе, что сама испугалась. Ой!
– Дура! Свалилась же на мою голову! – рявкнул Сокольский и утопал, громко хлопнув дверью ванной комнаты, а я вздохнула. Она самая и есть. Это ж надо было так вляпаться!
Картошка жарилась, душ за стеной шумел, и я почти успокоилась, присев на стул у стола. Подперев щеку кулаком, задумалась о бабе Моте и своей комнатушке
– Это что еще такое?! – раздалось рычание.
– Что за пупсы, нафиг?.. Черт! Она и труселя свои здесь развесила?!
Я замерла. Труселя были синие в белый горох и такие, знаете, ну, после десяти стирок. Зато модель бикини, с красивой кружевной оторочкой. Вообще-то очень даже симпатичные, так что с брезгливостью в голосе Сокол явно переборщил. Но не успела я испугаться за свое потрепанное добро, как оно уже прилетело мне в голову и повисло на макушке. Точнее, на крендебобеле.
– Чтобы я ЭТО в своей ванной комнате больше не видел, ясно?!
– А где же мне сушить белье? Мне, между прочим, не только ЭТО стирать надо, а кое-что еще!
Я так и обомлела, когда дверь снова отворилась и Сокол, весь в мыльной пене, высунулся из-за нее, сверкая широким плечом и крепким голым бедром. Еще чуть-чуть и можно будет сказать, что я видела не только его упругий зад, но и перед. Вот не хотела, а женское начало тут же одобрительно ахнуло и затрепетало. Офигеть, ну и красавчик! Тьфу! – трезво возразило сознание. – Ну и индюк!
– Что-о-о?! – рыкнул, отплевываясь о пены. – Ты хочешь сказать, Чиж, что я еще и лифчики твои отвратные созерцать должен?! Обойдешься!
Сказал и хлопнул дверью - я только успела глазами моргнуть.
– Почему это отвратные?
– возмутилась в тишине. Встав со стула, протопала к двери и заявила погромче: - И ничего не отвратные! Не хуже, чем у твоих подружек!
Душ не включался, парень молчал, и я проговорила обиженно, зная, что он услышит.
– Знаешь, Сокольский, уйду я от тебя, наверно. Не протянем мы три недели. Не смогу я заниматься на полу, питаться вермишелью и исчезать по твоему желанию вместе с вещами в никуда, как человек-невидимка. У меня тоже нужды и гордость есть. Можешь не верить, но это так.
Подбородок снова задрожал. Ведь плюну и уйду, а где ночевать буду?
Эх, Фанька-Фанька. Придется тебе таки топать на вокзал.
Задвижка на двери щелкнула, и показалось угрюмое лицо Сокола.
– А если я тебе почку отдам, еще раз такую же яичницу приготовишь?
– Сдалась мне твоя почка.
– А как насчет полки? Под вещи в шкафу?
Это предложение было уже куда интереснее, и я, утерев нос мокрыми труселями, всхлипнула:
– Годится.
Ой, кажется, картошка горит!
Подушки у Сокольского оказались просто огромные. Мягкие, пуховые, как у бабушки в деревне. Вообще-то спать на такой - одно удовольствие, недаром я утром в университет
Сзади послышались шаги.
– Не дури, Чиж. Я тебя предупреждал, что спать в кухне паршиво. Мне-то все равно, а тебе мучение. Три недели точно не выдержись. Ляжешь в комнате на матрас – хоть выспишься нормально, там ковер теплый. Друзья ночевали – не жаловались.
– Нет уж, - брякнула упрямо, - я лучше здесь.
– Ну, как хочешь, - дернул плечом Сокол и ушел. Вернулся с пледом в руке – бросил на диванчик. Снова ушел. А я выключила свет и улеглась. Укрылась. Притихла.
Через пять минут сполз плед. Еще через десять – поползла вниз подушка. Нет, ну кто придумал кухонные диванчики кожей обивать? Я старательно все подтянула к себе, сгребла руками и перевернулась. Теперь съехала попа. Вновь подушка. Ааа! Зачем делать плед таким большим! Вывод: надо чем-то жертвовать. Но вот не сном же?!
Ай, к черту и плед, и подушку! Чихать я хотела на удобства! Люди в старину вообще в пещерах спали и ничего! Главное, спали же!
Стало прохладно. И рука под головой затекла. А больше всего раздражает бухтение телевизора. Жаль, что у Сокольского не две комнаты. Э-эх, как бы я сейчас хотела попасть к бабе Моте…
А Сусанночка-то с дочкой так и не пришла.
Тьфу! Вспомнится же на ночь глядя нечистая!
Глава 9
Проснулась я сидя в обнимку с подушкой и упершись лбом в кухонный стол. Зубы от холода отстукивали громкую чечетку – все же декабрь на дворе, а я в тонкой футболке. Да и уснула с мокрой головой. Три часа ночи, вокруг тишина, а у меня сна ни в одном глазу – прекрасно! 1:0 в пользу дивана! Ни за что больше на эту пыточную дыбу не влезу! Делать нечего, вспомнив о словах Сокольского, укуталась с головой в плед, схватила подушку и в полной темноте на цыпочках стала красться в комнату. Искать предложенный парнем надувной матрас, ага.
Шаг, еще шаг. Рукой по стеночке – мац-мац. Кажется, Сокол достал матрас с антресоли и оставил у кресла на полу, там я его и нашла. А вот насос к нему – нет! Зубы тут же заскрипели от досады. Ну и дурындище ты, Фанька. Теперь полночи самостоятельно легкими дуть!
Делать нечего. Не снимая плед, расселась на полу по-турецки, отстучала чечетку от холода и приступила… Очень уж хотелось хоть пару часов нормально поспать!
Клац-клац! – зубами. Глубокий вдох и глухой выдох в матрас: а-фууу! Снова клац-клац-клац! И выдох: А-фууу-у-у… Подумаешь ночь! Да люди ночью и не такими странными делами занимаются!