Сокол и огонь
Шрифт:
— Если бы это было так, то я уж, наверное, не стал бы досаждать тебе, а отправился бы прямиком к толстухе Нэн.
Она, казалось, не понимала.
— К хозяйке борделя в гавани, — пояснил Торн. — И ни одна шлюха не стала бы обвинять меня в том, что я, видите ли, играю ее чувствами.
— Ну так иди же, — с нарочитым безразличием сказала Мартина. — Я прекрасно тебя понимаю, понимаю, что у тебя есть потребности, которые должны быть удовлетворены. И если ты пришел ко мне сегодня утром именно за этим и я не сумела, как подобает супруге, приласкать
— Но я этого не говорил! — «О Боже, она становится невыносимой!»
— Я прекрасно тебя понимаю…
— Да ни черта ты не понимаешь! — Торн шагнул к ней, пытаясь обнять, но она увернулась и толкнула его.
У него вдруг все вскипело. Резко развернувшись, он увидел большое окно и не думая тут же обрушил на него свой кулак. Стекло разбилось. Он услышал, как охнула Мартина, когда из разрезанной руки ручьем хлынула кровь. Она подбежала к шкафу и вернулась с полотняной рубашкой. Разорвав ее на две части, она принялась перевязывать его рану. У него вдруг закружилась голова, он перестал ощущать свою руку.
Несколько минут они молча стояли друг против друга, потом он тихо сказал:
— Наверное, ты права, мне действительно надо съездить в Гастингс. Так будет лучше для нас обоих.
Она хотела было что-то сказать и уже открыла рот, и по выражению ее глаз он подумал, что она сейчас попросит его остаться. Но тут она прикусила губу и отвернулась от него, обхватив себя руками.
Он схватил свой плащ и снял меч со стены.
— Я вернусь завтра утром.
Она кивнула, не глядя на него. Он открыл дверь и столкнулся нос к носу с Клэр, выронившей из рук поднос с вином и хлебом.
— О, простите меня, мой господин! — заверещала она, падая на колени и бросаясь суетливо подбирать осколки.
«Вечно она путается под ногами и почему-то в самые неподходящие моменты оказывается где-нибудь поблизости с вином или едой, которые никто и не просил ее приносить», — подумал Торн. Боясь, что не сдержится и ответит ей какой-нибудь резкостью, он круто развернулся и молча пошел прочь.
Ночью Мартина проснулась от яростного стука в дверь ее спальни. Она инстинктивно повернулась на постели, шаря рукой на соседней половине, прежде чем вспомнила, что Торна здесь нет: он уехал в Гастингс. Было уже далеко за полночь. Кто это может быть в столь поздний час?
— Миледи! Миледи! — Дверь распахнулась, и в комнату влетела Фильда, в ночной рубашке, с фонарем в руках. — Миледи, это Бернард, он здесь!
— Бернард?! — Мартина откинула покрывало и спрыгнула с кровати, подбегая к окну.
Она глянула вниз и ахнула. Десятки вооруженных всадников толпились вокруг входа в замок, некоторые из них спешивались и бежали внутрь с факелами в руках. Она услышала топот ног на лестнице и знакомый голос, отдающий отрывистые команды, — голос Бернарда.
Подскочив к двери, она заперла ее, потом вспомнила о двери, ведущей в церковь, и заперла ее тоже.
— Что происходит, миледи? — закричала Фильда, слыша приближающиеся
— Думаю, ему нужна я, — дрогнувшим шепотом произнесла Мартина.
— Матерь Божья, сохрани нас, — запричитала служанка. — Ах, если бы сэр Торн был сейчас дома.
Мартина услышала голос Бернарда за дверью: «Вот эта дверь» — и увидела, как поворачивается дверная ручка.
— Отоприте, миледи! — заорал он.
Фильда перекрестилась.
— Что нам делать, что делать, госпожа?!
— Ему нужна я, — хладнокровно повторила она, почувствовав, как с этими словами на нее нисходит спокойствие и возвращается присутствие духа. — Ты можешь ускользнуть, Фильда, не привлекая к себе внимания…
— Нет! — вскричала служанка. Снаружи принялись колотить в дверь сапогами. — Я не стану убегать. Вам нужно, чтобы я была рядом с вами.
— Мне нужно, чтобы ты добралась до Гастингса и привела Торна.
Ломиться в дверь перестали, но это была зловещая пауза, потому что удары вскоре возобновились, теперь уже с помощью чего-то твердого, и дверь затрещала.
Мартина схватила Фильду за плечи.
— Садись на лошадь и мчись в Гастингс. В гавани есть одна женщина по имени… кажется, Нэн…
Фильда охнула и раскрыла рот от изумления:
— Толстуха Нэн?
Мартина кивнула.
— Так он оставил вас тут одну, а сам отправился к…
Мартина повернула ее, толкая ко второй двери. Под очередным сильным ударом на входной двери появилась трещина.
— Найди его, Фильда, и приведи сюда! Скажи ему, что происходит!
Еще один оглушительный удар, и дверь слетела с петель. Темные тени с оружием в руках показались в проеме.
Глава 23
— Беги! — закричала Мартина своей служанке, и в этот момент солдаты схватили ее и швырнули лицом вниз на кровать. Кто-то придавил ее спину коленом в железном наколеннике с такой силой, что она еле дышала, в то время как кто-то другой завел руки за спину и туго связал толстой веревкой, впившейся в кожу. Одновременно кто-то третий свел вместе ее колени и связал их. Теперь она даже не могла шевельнуться.
«Не может этого быть! — Ее била крупная дрожь, глаза были крепко закрыты. — Не может быть, чтобы они осмелились на такое». Ее ноздри затрепетали, чуя запах смазанной маслом стали, кожи, пропитанной потом, и немытых тел. Она могла лишь негодующе, яростно кричать, чувствуя на себе грубые руки и тычки в спину.
«Не плачь! — приказала она себе. — Нельзя терять своего достоинства перед этими скотами. Не доставляй им такого удовольствия».
Двое подскочили к ней, рывком поставили на ноги и придержали, чтобы она не упала.
В свете факела перед ней возник Бернард, со своей обычной холодной змеиной улыбкой. Он один из всех не был вооружен, на нем была черная парчовая туника с золотой тесьмой.
— Леди Фальконер, — как ни в чем не бывало произнес он.
— Что вам надо? — стараясь придать голосу твердость, спросила Мартина.