Сокола видно по полёту
Шрифт:
После той жестокой шутки с костром Сверр притих, к Роберту больше не придирался, хотя Грай сказала, что радоваться рано, и нужно быть начеку. Роберт сильно не расслаблялся, но с некоторых пор и не зацикливался на своём недруге — у него были дела поважнее. Он старался как можно меньше находиться в лагере, чтобы не попасться на глаза Тиметту и избежать необходимости идти грабить обозы. Поэтому отправлялся с дозорными на самые дальние рубежи, поднимался с заготовителями льда высоко в горы напилить ледяных глыб для погреба, а потом, скользя по искристому насту обёрнутыми рогожей ногами, тащил тяжёлые сани вниз, там вьючил лошадей и вёл
И пришёл день, когда Ульф как-то сказал Роберту небрежно, принимая из его рук полосы копчёной лосятины и укладывая их в берестяной короб ровными рядами:
— В следующем году Вилфред и Тове принесут свой дар Огненной ведьме. Они станут мужчинами. Ты не думал тоже немного подпалить свою изнеженную шкурку? Чтоб она не была такой омерзительно нежной?
— А мне разрешат? Я ведь пленник. Это возможно? — спросил Роберт, с трудом сдерживая ликование. Он отвернулся к коптильне и начал вынимать оттуда очередную порцию мяса, чтобы немного унять волнение и не показать, как много услышанное значит для него.
— Раньше говорили, что все драконы издохли, а теперь болтают, что их целых три где-то летает… Так что в этом мире возможно всё, — хмыкнул Ульф.
«Год пройдёт быстро, — уговаривал себя Роберт. — Я стану Обгорелым. А потом уйду. Никто меня не остановит!»
Народу на поляне собралось немало, в основном молодые Обгорелые и малыши — все с интересом наблюдали, как троица самых взрослых парней делала первые в своей жизни Ведьмины свечи.
— Завтра День Посвящения, ребята сейчас будут делать свечи. Хочешь посмотреть, Роберт? — спросила Грай, поймав его по дороге с озера. Она так привыкла к отказам, что сильно удивилась, когда он согласился.
Роберт следил за действиями Торстена, Сверра и Ола внимательно, стараясь не пропустить ни одного движения — придёт время, и он должен будет сделать то же самое. И не ошибиться.
Чурбаки для свечей высотой и в диаметре около десяти дюймов заготавливали заранее, хорошенько просушивали. Выбирали тщательно — без сучков, с ровными волокнами, чтобы жар шёл ровный. Подходило далеко не каждое дерево. Из-за твёрдой древесины из железноствола или дуба свечи не делали. Из сосны и ели тоже — они смолистые. Чаще всего брали берёзу. Как Роберту пояснила Грай, от неё шёл хороший жар.
— Хороший жар? — переспросил он, ёжась.
— Ага.
Они стояли рядышком и смотрели, и Грай, гордая собственной осведомлённостью и довольная присутствием Роберта, просвещала его вполголоса. Тем временем парни аккуратно раскалывали свои чурки на несколько частей. Торстен, ловко орудуя новым ножом, выпятил губы вперёд, сложив их трубочкой. Сверр, напротив, от усердия закусил нижнюю губу, а Ол шмыгал носом и время от времени вытирал его рукавом. Закончив, они разложили клинья перед собой в ряд и теперь брали их по очереди и осторожно снимали стружку с серединки каждого сегмента, откладывая соскобленные деревянные завитушки кучкой в сторону. Когда все части были подготовлены, их собрали обратно
— Что они делают? — спросил Роберт, не отрывая взгляда от стола.
— Примеряют. Дырка не должна быть маленькой, иначе палец не залезет. И большая тоже плохо…
Видать, Ол срезал недостаточно, так как снова разобрал свою свечу и немного подстругал. Когда размер отверстия парней удовлетворил, они соединили клинья и обвязали по низу верёвкой.
— Эта верёвка из крапивы, и потом она ещё вымазана глиной, чтоб не загорелась… — пояснила Роберту Грай.
Напоследок снятую стружку запихали в трубки чурок. Свечи были готовы^2.
На следующий день поселение гудело, как осиный рой. Отменили не только тренировку, но и все обычные дела. Лишь дозорные отправились в караул охранять подступы к ущелью.
По периметру поляны ставили козлы, на которые клали доски — столов нужно было много, в этот праздник вместе собирались не только члены клана, приходили и женщины из шатра у озера. Роберт заметил Хлои, проворно помогающую Улрике носить угощения, несмотря на отчётливо выпирающий живот. Она сновала с мисками с мочёной брусникой и кусками печёной тыквы, а сама не сводила восторженного взгляда с Хагена, ловила его ответный взгляд и, не дождавшись, расстроенно опускала голову.
В центре поляны сложили огромный костёр. Грай пояснила Роберту, что его подожгут ближе к вечеру, когда солнце уже начнёт клониться за горы.
— Ты очень красивая сегодня, — сказал он ей. Грай радостно заулыбалась.
— Сегодня все красивые, Роберт. Посмотри, — сказала она.
Парни были в чистых рубашках, новых дублетах, девушки в туниках из тонкой кожи, вышитых узорами из разноцветных кожаных полосок и украшенных лунными камнями. По их спинам струились распущенные волосы, перевитые кожаными ремешками. Взрослые воины — в варёной коже, в резных доспехах, многие с накинутыми на плечи меховыми плащами — стояли кучками, переговаривались и время от времени окликали шутками снующих туда-сюда женщин. Виновники торжества, одетые в самые нарядные рубашки и кожаные жилеты, гордые от осознания важности происходящего, вышагивали в толпе этакими петухами, снисходительно посматривали на тех, кому ещё только предстоит когда-нибудь пройти их путь.
— У Торстена самая красивая рубаха, — отметил Роберт.
Грай зарделась.
— Это я ему шила, — пробормотала она, а потом застенчиво улыбнулась: — Для тебя я сделаю ещё лучше, Роберт. Торстен сказал… что ему Ульф сказал… что он сказал тебе, что в следующем году ты можешь стать членом племени.
— Надеюсь, мне позволят…
— Никто не сможет запретить тебе принести свой дар Огненной ведьме и стать Обгорелым. Нужно только, чтобы трое членов клана поручились за тебя.
— Ну, ты ведь поручишься за меня, правда? — улыбнулся он. — Так что один поручитель у меня уже есть.
— С радостью, Роберт, ты же знаешь. Но… но это должны сделать мужчины. Только мужчины могут поручиться за чужака.
Кто-то схватил Роберта за локоть и поволок в сторону.
— Грай, я его забираю, — крикнул Торстен, а потом повернулся к нему: — Смотри, какой меч мне подарил отец… то есть вождь. Смотри! Это один из тех, что висел у него на стене.
Роберт оценивающе глянул на длинный двуручный клинок и удивлённо вытаращил глаза.
— Да он почти с тебя ростом! Как же таким биться?