Соколиная книга

Соколкин Сергей Юрьевич

* * *

Меня стерегла лишь кручинушка-доля,когда мне служивый надежду принес.Запиской твоей ворвался ветер воли,как – взаперти обезумевший – пес.Что можно любить так,страдать можно столько,не ведал мой разум до этого дня.Мысль о тебе воет бешеным волком,как – взаперти обезумевший – я.23 июня 1993

* * *

Воспоминанья о тебенакатывают то и дело,как то, куда ты так хотела, —из детства море.Но в судьбеуже наметился разломмеж нами и извечным морем.Твоя ладонь, как старый дом,рассечена морщиной горя.Твоя рука в моей руке.Моя судьба в твоей ладони.Мы тянемся друг к другу,стонем.И

строим замки на песке.23 июня 1993

В тюрьме

А мы нарушили заветыи не послушались людей.Но мир, сживая нас со света,не одолел души твоей.Святая дьявольская силав ней святотатственно жила:днем по пятам за мной ходила,а ночью душу стерегла.Твой образ сквозь прогорклый воздухв мое вплетался естество.И я в слепой ночи беззвезднойлепил и приближал его.Тебя я всю в истоме соннойбессонною ласкал рукой —на потной простыне казенной,уже измятой подо мной.Ладони утопали в теле,и с губ стекал любовный сок.И лишь глаза в глаза глядели,и лишь сердца считали срок.И, своего дождавшись часа,тонули в небе ты и я.И долго плакали от счастьяво тьме земного бытия.26 июня 1993

* * *

Все забыл: твои косы и платье…Но, привычную душу губя,за стеной, за бедой, за распятьемнаконец обретаю тебя.Бездна духа и вечные звездыне смущают тюремный покой.И прогорклый, прохарканный воздухвесь пропитан твоей чистотой.И в стенах вековых казематов,где Емелька главою поник,вижу я в потном вареве мататвой пречистый страдающий лик.О себе уже не беспокоясьи о воле не плача ничуть,я судьбе своей кланяюсь в пояс,твое имя шепчу и молчу…1 июля 1993

* * *

На губах, овдовев, отцвели поцелуи,как застывшие бабочки канули в прах.И святится в слезе,на ресницах танцуя,твое долгое имя на звонких ногах.Остальное лишь тлеет и в памяти тонет.И глаза наливаются небом седым.Лишь, за воздух хватаясь,упрямо ладонивспоминают родное и близкое им.И я слышу твой голос в тюремном оконце,сбереженный, как ржавого хлеба ломоть.И сквозь щели в душе незнакомое солнценаполняет печалью притихшую плоть.И становится странно-легко,и, немая,песнь о волюшке с губ отлетает, как дым.И друг к другу мы рвемся,судьбу принимая,всё как есть понимаеми в стену глядим.2 июля 1993

* * *

Дорогая, как ты там за мукой-разлукойв своем буйном цветенье кукуешь года?Протяни мне —в прощанье застывшие – руки.Я вернусь! Я тебя никому не отдам!Я ворвусь к тебе ночью,как воин ликуя,упаду пред тобою в священном бреду.И губами, забывшими вкус поцелуя,как к колодцу, к любимым устам припаду.Буду пить твое тело до изнеможенья.Чтоб вскипала в объятьях звериная жуть.Окна я кирпичом заложу.И до жженьяна губах – буду пить.А потом расскажу,как в глухой полутьме своей чуть не ослеп я,когда, свет твой увидев, пошел напролом…Как однажды, накрыв мою голову пеплом,смерть нависла, глаза зачерпнувши крылом.Как визгливая ревность взвивалась над шконкой,как на лезвии бритвы игрался с судьбой,когда старого зэка седая наколкав тонком лучике мне показалась тобой.Как тебя рисовал я, и стенка сыраяпроминалась,как рвалась незримая нить,когда пальцы я сбил,штукатурку сдирая, —чтоб тебя на свободу с собой унести.Как звучала во мне, желваками играя,затихала на миг, чтобы вздыбиться вновь,в эти гиблые камни вживаться мешая,эта невоплощенная в сказку любовь.Я вернусь навсегда. И душою воскресну.Сбереженную мною затеплю весну.И тебе – растерявшейся —выплачу песню,и прижмусь к тебе весь.И как мертвый усну.3 июля 1993

* * *

На тюрьме шел дождь, заливая двориктеплой,

вянущею водой.Пахло летом, сосной, почему-то морем.Или просто все это было тобой…И дышалось грудью, и капли вислина носу, глазах, на усталой душе.Память гасла. И ни единой мыслив голове не удерживалось уже.И сквозь клетку небо лучилось светоми чириканьем птиц. И хотелось пить.Никогда не думал, что в мире этомможно так легко, беззаботно жить.12 июля 1993

Берегиня

Берегиня моя, золоченое яблочко —с наливной, расписной, разудалой косой.Покатилась по ветке, по елочке-палочке,по груди проскользила каленой стрелой.Прикоснулась к губам, опалила дыханием,в ретивом замерла, как малиновый звон,среди ночи взошла над моим мирозданием,отражаясь лицом от пречистых икон.Опоила гремучим вином счастья-верности,окропила слезой, как живою водой,в обручальном кольцезаперла, словно в крепости,от дурных черных глаз заслоняя собой.Повела к себе в дом по сожженной Рязани, ивоссияла звезда вековая во лбу.Берегиня моя, родовое сказание,вздох заветной царевны в хрустальном гробу.11 июля 1993

Твой силуэт

Твой силуэт в дверном проемеи солнце, бьющее в глаза мне, —последнее, что память помнит,опомнившись в мешке из камня…Он отпечатался, как чудов душе,как на доске – апостол,как свет, явившийся «оттуда»,жизнь разделив на «до» и «после».Я шел к тебе сквозь все запреты —на голос за стальною клеткой,навстречу явленному свету,но видел только силуэт твой.Ты, уводя меня от края,во тьме промозглой полыхала.Влюблялся каждый день в тебя я,горела ты, но не сгорала…Пятнадцать лет прошло бесследно,грусть подступившая понятна…Смотреть на солнце долго – вредно…Ослепнешь.Хоть и там есть пятна…28 августа 2008

* * *

На душе соловьями отпели рассветы,и поплыли закаты в глазах-небесах.И твои поцелуи, как бабочки лета,обреченно застыли на талых губах.В волосах терпкий запах созревшей полыни,пьяный запах измятой девичьей мечты.Но сентябрь замерцал, и серебряный инейпроступил сквозь родные до боли черты.Я ведь врать не умел никогда. И не буду.Я любил, как бросал, и бросал – не одну…Растранжирил полжизни – на счастье как будто…В сердце призраки бродят, хоть вой на луну.Пил, гулял, в драках часто бывал я некстати,но не продал друзей, Русь в себе не сгубил.И пускай мегатонны души я растратил,для тебя еще больше в груди сохранил.И я понял, что счастье – сидеть просто рядоми полынью дышать твоих душных волос,задыхаясь во тьме раскаленного взгляда,отгоняя печаль накатившихся слез —оттого что ты есть на планиде-планетеи не кончилось время на наших часах —там, где, как соловьи, надорвались рассветыи взорвались закаты в глазах-небесах…2—3 сентября 2008

* * *

Мужик – охотник по натуре, —неважно, брать или терять…И только дуре,бабе-дуре,такого сроду не понять!Сидят кружочком, точат лясы.А я на их возню плевал,я лихорадочно влюблялсяи так же страстно забывал.Всем хочется тепла и крова,но как же дышится —покадурною кровью зачаровани плотской близью свежака!Душа горела шапкой-кражей,рвалась из клетки – небо пить,предсмертная терзала жажда —безостановочно любить.Под сердцем,как под водкой-квасом,я с каждым разом западал,с размаху в губы целовался,чтоб сдуру – с лету – наповал.Чтоб сдуру —с лету —без осечки…Но под «Сваровский» звон стекла,затвором передернув плечи,ты,словно молодость, прошла.Явилась ты, не запылилась,была – как будто не была.Душа взлетела и разбиласьи за тобою поползла.Любимая, я, может, умер,мне, как на небе, хорошо…Мужик – охотник по натуре,а баба, видимо, ружье…7 сентября 2008