Соколиная охота
Шрифт:
Наконец, сама эта элита, воображающая себя солью земли, хозяевами жизни, рулевыми нашего огромного корабля…
Пусть они так и считают, чем больше они обманываются, тем легче ими руководить настоящим хозяевам страны, четвертой касте! Именно мы, четвертая каста, спецслужбы, держим в руках все рычаги управления, все ниточки этого театра марионеток! Именно мы сосредоточили в своих руках связь, информацию, а значит, и власть. По нашей воле смещается всесильный секретарь обкома, по нашей воле руководитель союзной республики погибает в автокатастрофе, по нашей
Все остальные обладают только иллюзией власти, а мы – подлинная элита, кукловоды, держим в своих руках всех и все.
Конечно, и в этой всесильной четвертой касте есть конкуренция, противостояние между двумя важнейшими спецслужбами, между Главным разведуправлением, в котором служим мы с тобой, и Комитетом, но в действительности два этих титана, два кита, на которых держится наша отдельно взятая Вселенная, всегда могут договориться, найти общий язык, как профессионалы с профессионалами… Хотя часто между ними разгораются нешуточные конфликты.
В элитной спецназовской части молодой разведчик прослужил около года. В конце этого срока полковник пригласил его вечером в пустующую классную комнату и сказал:
– Ты кое-чему научился, но у тебя гораздо больший потенциал, чем у обычного бойца спецназа. Я хочу, чтобы с сегодняшнего дня ты стал совершенно другим, новым человеком, человеком без прошлого Ты должен забыть свой город, своих родных, свою семью. Для них ты умрешь.
В этот день родился Александр Антонов.
Он появился на свет, как бабочка, раскрывая яркие крылья, выбирается из серого мертвого кокона, отбросив этот кокон за ненадобностью. Так и Антонов отбросил за ненадобностью свое прошлое.
Родители молодого солдата получили письмо за подписью командира части, где им с прискорбием сообщали, что их сын погиб во время учений, заблудившись и утонув в болоте. Так что даже хоронить им было нечего.
Александр Антонов стал курсантом сверхсекретной разведшколы, расположенной в лесном массиве неподалеку от Москвы.
Из этой школы он вышел действительно другим человеком.
Антонов больше не вспоминал романтические фильмы своего детства. Он стал профессионалом.
Первая серьезная работа привела его в пески Аравии. Палящее солнце и холодные ночи, плавная раскачка верблюжьей иноходи и жестокая тряска армейских джипов, молниеносные налеты и многочасовые засады, ночевки в шатрах бедуинов и под открытым небом, под звенящими звездами пустыни делали свое дело, выжигая в его душе жалкие остатки романтического верхнеосинского мальчугана.
Он в совершенстве изучил главную науку разведчика и сдал свой настоящий экзамен в тот день, когда выдал связанного шейха Максуда, делившего с ним последние капли воды из кожаного бурдюка и дважды вытаскивавшего из-под пуль, враждебному племени, дружеские отношения с которым были в тот момент важнее для московского начальства. Слух об этом предательстве прошел по пустыне как круги по воде, и Антонову, который после этой операции стал майором, пришлось сменить страну пребывания.
Он остался на Ближнем Востоке, поскольку
Портрет Вождя в неизменном десантном берете, с пушистыми усами и доброжелательной улыбкой людоеда висел на стене здания прямо против окна гостиничного номера, в котором жил майор, а позднее подполковник Антонов, и Александр Викторович каждое свое утро начинал зарядкой под пристальным взглядом его серых глаз.
Впрочем, портреты Вождя висели через каждые пятьдесят метров, а его пристальный взгляд сопровождал жителей страны на каждом шагу.
Антонов несколько раз был удостоен высочайшей аудиенции. Вождь показался ему душевнобольным, но это не имело никакого значения: Александр Викторович давно уже стал настоящим профессионалом.
По большей части ему приходилось иметь дело с полковником Ахмадшахом – очень значительным человеком в окружении Вождя, маленьким, коварным и опасным, как скорпион.
В этой стране Антонову пришлось, с небольшими перерывами, провести около десяти лет. Он вник во все сложности правительственных интриг, научился читать местные газеты между строк и за неделю мог предсказать будущую отставку и казнь очередного министра или генерала.
Только Ахмадшах – уже не полковник, а генерал – по-прежнему оставался в «ближнем круге».
Страна находилась в состоянии вечной войны, по улицам маршировали отряды престарелых резервистов и женщин в чадрах и с автоматами Калашникова.
Главной темой в разговорах Антонова и Ахмадшаха было оружие. Оружия требовал Вождь, оружия требовала страна, оружия требовал Ахмадшах.
А в России происходили большие перемены, и добывать оружие для Вождя становилось все труднее.
Отношения между двумя странами осложнялись с каждым днем, и наконец Антонову присвоили звание полковника и отозвали в Москву. Прощаясь, генерал Ахмадшах сказал:
– Правительства могут ссориться и мириться, но мы с вами профессионалы и всегда найдем общий язык. Будущее за исламом. Вы знаете, что нужно Вождю. Вы знаете, как связаться со мной.
Россию полковник Антонов не узнал. Это была совершенно другая страна, не та, из которой он уезжал, непривычная и неожиданная. Самым скверным было то, что умер давний покровитель Антонова генерал Чевенуров. Без его поддержки долго отсутствовавший на родине Антонов не смог найти хорошего места в столице, и его отправили, можно сказать, в ссылку – в Петербург.
Здесь полковник занимался вопросами контрразведки и присматривался к медленно загнивающим предприятиям некогда мощной оборонной промышленности. В его распоряжении были современные технические средства, прекрасно обученные люди, но реальное влияние все убывало и убывало.
И в тот момент, когда Антонов готов был подать в отставку и устроиться на работу в какое-нибудь частное охранное предприятие, на его стол легла папка с донесением одного из агентов о разработке «Серебряного сокола».