Соколов. Дилогия

Хай Алекс

– Ага, – ухнул мордоворот. – Темная “Сильвия” это была. Запомнил.

Алексеев обернулся к водителю.

– Уверен, Сань?

– Точно. “Руссо-балт” “Сильвия”, у нее решетка еще такая затейливая. Модель распространенная, но запоминающаяся. Я заприметил на повороте.

Опять “Руссо-балт”? У меня во время погони не было ни времени, ни желания разглядывать решетки, но что если это была одна и та же машина? Ведь тогда я заметил двоих в салоне… Одного, в шляпе, я видел, когда он пошел проверить нас после аварии. А вот второго во время погони не

рассмотрел. Не мог ли он быть Васильевым? Это бы объяснило, почему он вернулся за пуговицей…

Но что это за парочка такая – сотрудник Тайного отделения и представитель Аудиториума? И был ли тогда аудиториумец настоящим? Но если он был ненастоящим, то зачем тогда забирать пуговицу?

Ни черта не понимаю…

– Молодец, Саш, – выдохнул помощник тайного советника. – Буду ходатайствовать, чтобы Корф выписал тебе премию.

– Нам бы сперва голов не лишиться из-за болтливости его сиятельства, – мрачно ответил мордоворот.

Возразить мне было нечего. Накосячил я изрядно.

– Героизм одних – это следствие разгильдяйства других, – отозвался Иннокентий. – Нам не привыкать. К тому же юношу особо не в чем обвинить – он пытался сотрудничать. Да и откуда ему было знать, кого собирался прислать Корф?

Но я себя не оправдывал. Следовало быть умнее.

Алексеев снова что-то застрочил в телефоне. Казалось, он и вовсе прирос к аппарату.

– Разослал ориентировки на “Сильвии”, – сказал он. – Главное, чтобы этот Васильев не успел сменить машину.

Честно говоря, я сомневался, что из этой нашей затеи выйдет толк. Реши я провернуть такой маскарад, то позаботился бы и о путях отхода. И автомобиль поменял бы на заранее приготовленный в каком-нибудь укромном месте. Другой вопрос – было ли у обманщика на это время. И все-таки был ли он один?

Я помалкивал, не зная, делиться ли догадкой с “ищейками”. После этого сокрушительного провала с Васильевым я уже и сам себе не доверял. И хотелось исправить ситуацию, да уже боязно было рыпаться – как бы не сделать все еще хуже.

Череда крутых поворотов закончилась, и мы выехали на относительно прямой участок трассы. Саша вдавил педаль газа, а я дивился тому, что дорога была пуста – ни одной машины ни туда, ни обратно. Сплошная тишь, словно все вымерло. Лишь изредка свет фар отражался в глазах диких животных, следивших за нами из леса.

Я уставился в окно, размышляя, зачем преследователи устроили весь этот цирк с переодеванием. И едва не упустил из виду что-то яркое в конце съезда с дороги. Желтое, двигающееся. Пожар?

– Стоп! – рявкнул я так громко, что у самого зазвенело в ушах.

Водитель ударил по тормозам.

– Да мать-перемать! – он обернулся. – Нельзя же так! Ваше… сиятельство.

– Извините, – я кивнул в сторону съезда. – Там что-то есть. Кажется, огонь.

Саша сдал назад, аккуратно подобрался к съезду – обычной грунтовке с укатанными двумя полосами. Вдали, метрах в ста, действительно что-то горело.

– У меня нехорошее предчувствие, – сказал Алексеев и спрятал телефон в карман. – Кеша, ты

самый быстрый. Сгоняй посмотри.

– Можно с вами? – попросился я. – Я знаю Васильева в лицо. Вдруг пригодится.

Иннокентий оказался сговорчивым.

– Ладно. Только аккуратно, ваше сиятельство.

Мы выскочили из автомобиля и направились вперед по грунтовке. И чем ближе подходили, тем яснее становилось, что это и правда был небольшой пожар. На всякий случай я активировал “Берегиню” и поморщился от резкой боли в голове: измотанный организм с неудовольствием отозвался на очередное применение силы.

– Стойте, ваше сиятельство, – Иннокентий вскинул руку и осторожно подошел ближе. – Ближе вам пока что лучше не подходить.

Мне удалось рассмотреть горящий объект. Автомобиль. Ну конечно, как же иначе?

Иннокентий осторожно двинулся дальше.

– Полагаю, ориентировки уже не нужны, – присвистнув, сказал он.

Я нарушил его просьбу и двинулся за “ищейкой”, пытаясь разглядеть сквозь пламя, были ли внутри пассажиры. Вроде никого.

– Там! – Иннокентий указал в сторону леса. – Человек!

Я проследил за его пальцем и увидел привалившуюся к дереву фигуру. Васильев. Точно он. И бросился туда. “Ищейка” метнулся вслед за мной.

– Это он! – сказал я, подбежав к лже-дознавателю.

Васильев не дышал. Я попробовал нащупать пульс – ничего. Присел возле него на корточки и провел ладонью, пытаясь продиагностировать состояние. Пусто. Мертв.

– Мы опоздали.

– Вижу. Он немного обгорел – видимо, успел выбраться из автомобиля, пока огонь сильно не занялся. А вот эти раны, – Иннокентий указал на точечные сильные ожоги, – следы магического удара.

– Ага. Похоже на “Колобки”.

Но я чуял в нем большую силу. Почему он не защитился “Берегиней”? Не ожидал нападения?

Отбросив всякое почтение к усопшим, я принялся шарить по карманам Васильева. Выудил из-за пазухи удостоверение и передал Иннокентию. Но пуговицы не нашел. Зато, кажется, что-то осталось у него в руке.

С усилием я разжал его пальцы. Кеша охнул.

– Ничего себе. Как он умудрился его сломать?

– Полагаю, при помощи “Благодати”.

В ладони Васильева обнаружился расколотый на несколько кусков артефакт записи воспоминаний. Интересно, он успел показать его своему убийце? Или все же спрятал и уничтожил, когда понял, что его предали?

– Я зову остальных, – сказал “ищейка”. – Пожалуйста, больше ничего не трогайте.

– Хорошо.

Я остался рядом с телом, косясь на догорающий автомобиль. Васильев умудрился отползти довольно далеко, но почему тогда не попытался залечить раны? Или попробовал, но не хватило резерва? Черт, знать бы больше о том, как работала “Благодать”! Все же моя сила отличалась, и я не был так ограничен резервом, хотя порой родовой источник делился с неохотой…

Автомобиль Тайного отделения затормозил неподалеку. Иннокентий повел Алексеева и Сашу к нам с трупом. Мордоворот жестом велел мне отойти и принялся осматривать тело.