Шрифт:
Йозеф Томан
Мирослава Томанова
Сократ
Перевод с чешского Н. Аросевой
Предисловие О. Малевича
Научный консультант и автор
"Словаря античных имен и названий"
М. Гаспаров
Йозеф Томан (1899-1977) - известный чешский писатель, автор исторических романов, два из которых - "Дон Жуан" (1944) и "После нас хоть потоп" (1963) - переведены на русский язык. Мирослава Томанова (р. в 1906 г.) - чешская писательница, знакомая советскому читателю как автор романа "Серебряная равнина" (1970) и "Размышления о неизвестном" (1974).
В романе, посвященном знаменитому древнегреческому философу Сократу, создана широкая панорама общественной
СОДЕРЖАНИЕ
О. Малевич. Предисловие
СОКРАТ - ИСКАТЕЛЬ БЛАГА
Пролог
Часть первая
Часть вторая
Часть третья
Часть четвертая
Часть пятая
Часть шестая
Часть седьмая
М. Гаспаров. Словарь античных имен и названий
ПРЕДИСЛОВИЕ
Когда в стихотворении "Missa solemnis" ("Солнечная месса") двадцатишестилетний Йозеф Томан обращался к божественному Солнцу и просил дать ему, начинающему поэту, огненную силу творческой фантазии, он еще и предполагать не мог, что такой же любовью к Солнцу наградит и героя своего последнего романа "Сократ" (1975). "Солнечная месса" вошла в книгу стихов, драматических сцен и лирической прозы "Праздник лета" (1925), которой молодой секретарь общества прогрессивных чешских художников "Манес" заявил о себе как одаренный литератор. Пятьдесят лет, разделяющие два эти произведения, не погасили в чешском писателе "солнечности", воинствующего оптимизма, хотя на его долю выпало немало житейских испытаний.
"Я родился в 1899 году в Праге, но детство мое прошло в городке у подножия гор - в Рожмитале около Тремшина: отец мой работал там литейщиком, - вспоминал Томан.
– Хозяином городка был в ту пору пражский архиепископ, а жители в большинстве своем гнули спину в его обширных владениях, включавших и литейный завод, и лесопилки, леса, пруды и поля.
Такая социальная структура этого городка с малых лет поставила меня на сторону маленького, угнетаемого человека. Во всех моих литературных трудах сюжет носит социальный характер" 1.
Рожмитальские воспоминания легли в основу романа Томана "Осиное гнездо" (1938) 2, в котором мещанам-стяжателям, способным ради корысти пойти на преступление (речь идет о семье гробовщика, и это придает некоторым страницам романа характер мрачного гротеска), противопоставлены люди, не признающие власти денег, будь то философствующий бродяга, старый браконьер или молодой литейщик. Тяга горожанина Томана к простым и сильным человеческим характерам, к природе сказалась и в романе "Люди под горами" (1940), рисующем быт глухой чешской деревни, и в созданном совместно с женой писателя Мирославой Томановой уже после второй мировой войны романе "Медвежий угол" (1957), по тематике и мыслям во многом перекликающемся с "Русским лесом" Леонида Леонова.
1 Йозеф Томан. Дорогие мои советские читатели!
– в кн.: И. Томан. Дон Жуан. М., 1973, с. 5.
2 В 1956 году он был переработан автором и вышел под новым названием "Карточный домик".
Но была в творчестве Томана и другая тематическая линия, тоже связанная с впечатлениями молодости. В 1915 году юноша, жизни которого угрожал костный туберкулез, едет с отцом на берега Адриатики и, прощаясь с югом, посещает Венецию. А через пять лет начинающий банковский служащий, не поладив с начальством, уезжает в Италию и в качестве представителя одной из чешских фирм совершает оттуда коммерческие вояжи в Малую Азию, Грецию, Испанию, Францию, Северную Африку. В 1925 году супруги Томаны посещают Италию во время свадебного путешествия и неоднократно возвращаются сюда в качестве туристов.
Образы и сюжеты, навеянные историческим прошлым и природой
Один из проницательнейших исследователей литературы М. М. Бахтин отмечал: "Мы обычно стремимся объяснить писателя и его произведения именно из его современности и ближайшего прошлого... Мы боимся отойти во времени далеко от изучаемой эпохи. Между тем произведения уходят корнями в далекое прошлое" 1.
1 М. М. Бахтин. Эстетика словесного творчества. М., 1979, с. 331.
Отголоски древней фольклорной стихии звучали в смехе Ярослава Гашека. А писатель-коммунист Владислав Ванчура, в новаторском творчестве которого Томан на рубеже 20-х и 30-х годов увидел для себя новый художественный ориентир, соединил с этой никогда не оскудевавшей в чешской литературе и пробивавшейся сквозь книжные напластования подспудной народной струей языковую культуру и философскую глубину чешского гуманизма и чешской реформации XIV-XVI веков.
Хотя друг Ванчуры известный чешский поэт Витезслав Незвал, выражая взгляды молодых революционно настроенных писателей, утверждал: "Поэт не знает, как одевались солдаты в том или ином веке. Поэт не знает истории... Мы не в состоянии представить себе, чтобы поэтическое произведение могло возникнуть из документов" 1, именно Владислав Ванчура и его последователи проложили в чешской литературе XX века путь современному историческому роману. Чрезмерному увлечению психологическими нюансами в прозе прустовского типа и натуралистическому бытописательству они противопоставили традиции ренессансной эпики, чисто книжному, музейному восприятию прошлого - ощущение его злободневности, тенденциозному прославлению барокко в творчестве писателей-католиков - ренессансное мироощущение.
1 V. Nezval. О Vancurovi.
– "Literarni noviny", 1930-1931, № 4, s. 2.
Этим мироощущением пронизан и роман Томана "Человек откуда-то" (1933). Книга решена в юмористическом ключе. Но юмор, как утверждал Ванчура, - это не столько шутки и комические ситуации, сколько особый угол зрения, мудрая снисходительность, роднящая создателя образов Дон Кихота и Санчо Пансы с "правосудием сказок". Только благодаря "правосудию сказок", всегда карающему порок и вознаграждающему добродетель, томановский Кайман, бродячий лекарь и продавец мазей (следует иметь в виду, что одним из первых чешских фольклорных сценических персонажей был Продавец мазей из драматического отрывка XIV века), возглавивший народное сопротивление феодалам и церкви, в конце концов, подобно Санчо Пансе, становится властителем острова, где установляет благоденствие и справедливость.
От "Человека откуда-то" с его весьма условным историзмом через повесть "О несмелом Кришпине и нетерпеливой Катержине" (1934) (ее герой - молодой переплетчик - от руки переписывает "Метаморфозы" Овидия в подарок своей возлюбленной, а будучи отвергнут ею, находит утешение в любви к книгам) и драматизацию легенды о "народном короле" Вацлаве IV и банщице Зузане, созданную в 1938 году Йозефом Томаном и Мирославой Томановой для антифашистского театра Э. Ф. Буриана, ведет путь писателя к исторической прозе.