Сокровенное сказание монголов. Великая Яса
Шрифт:
И молвил Чингисхан: «Будь, Зургадай, ты истинным врагом, ты б лгал, сокрыть желая свою зловредность. Но нет, ты ничего не утаил, в содеянном признался честно. Вот муж, воистину достойный быть моим нукером. Поскольку наконечником стрелы ты ранил в шейный позвонок коня саврасого, что подо мною был в ту пору, мы наречем тебя Зэв отныне [170] , сим именем заменим прежнее прозвание твое. Так будь же наконечником стрелы, что неотлучно день и ночь при мне, что от врагов меня оберегает!»
170
Зэв (монг. «наконечник стрелы») – один из лучших военачальников Чингисхана, большую часть жизни провел в военных походах в Северном Китае, стране тангудов, Средней Азии, Туркестане, на Руси. Умер в 1224 г., возвращаясь из очередного похода.
Вот и весь сказ о том, как Зэв стал нукером Чингисхана.
И повоевал Чингисхан тайчудов, и истребил он Агучу-батора, Хотун орчана, Хутудара и прочую таичудскую родовую знать вместе со всей их родней. И понудил он люд тайчудский кочевать за собой. И пошел и сел Чингисхан в урочище Хубахаяа (Ухаа хаяа), где и провел всю зиму.
Тем
По дороге их нагнали сыновья и младшие братья Таргудай хирилтуга, желавшие отбить его. При их появлении старик Ширгэт опрокинул неповоротливого Таргудая на спину, взгромоздился на лежащего хана тайчудского и, выхватив нож, молвил: «Желают сродники отбить тебя. И мне, как посягнувшему на жизнь твою, живым уже не быть. И потому я смерть готов принять, главою возлежа на ханском теле бездыханном». И, сказав такие слова, старик Ширгэт приставил лезвие ножа к горлу Таргудая.
И возопил Таргудай хирилту, дабы слышали братья и дети его: «Ширгэт замыслил погубить меня. И коль умру, его ножом сраженный, на что тогда вам тело бездыханное мое?! Пока не поздно, возвращайтесь восвояси и будьте за меня покойны. Мне Тэмужин не причинит вреда.
Его, покинутого всеми сироту, призрел я; на лике – свет, в его очах огонь узрев, уверовал в его звезду, как необъезженного жеребенка обучал. Мне ничего не стоило сгубить его тогда, я ж милостиво пестовал его. И верю, что теперь душой восчувствует, умом он уразумеет это. Нет! Мне Тэмужин не причинит вреда! Тотчас же возвращайтесь, сыновья мои и братья, восвояси. Не то как бы Ширгэт не погубил меня!»
И, услышав это, сыновья и братья Таргудай хирилтуга молвили: «Сюда пришли мы, чтоб спасти отца и брата. Но если под ножом Ширгэта он падет, на что нам тело хана бездыханное?! Пока старик Ширгэт не погубил его, нам надобно скорее возвратиться». И, порешив так, тайчуды поворотили коней обратно.
Когда они скрылись из виду, сыновья Ширгэта, Алаг и Наяа, бежавшие прочь при первом появлении тайчудов, возвернулись к отцу. И продолжили они свой путь, везя к Чингисхану пленника тайчудского Таргудай хирилтуга. И добрались они до местности, именуемой Хутухул нуга, и молвил Наяа, сын Ширгэта: «Коль Таргудая привезем мы к Чингисхану, в нукеры не возьмет он нас, не верных господину своему холопов; казнить прикажет, ибо на господина мы посягнули своего [171] .
171
Известный российский монголовед Б. Я. Владимирцов так оценил черту характера Чингисхана, о которой говорит Наяа: «Чингисхан всегда и везде, даже в среде неприятелей, поддерживал аристократические начала: власть феодала по отношению к своему вассалу, власть господина по отношению к своему рабу; он всегда поощрял верных слуг и наказывал смертью изменивших своему господину, хотя бы этот господин был злой враг самому Чингису. Степная аристократия могла гордиться своим новым ханом, он был истинным ее вождем, настоящим выразителем ее чаяний, ее идеалов» (Владимирцов Б. Я. Чингисхан. – Указ. соч. С. 165).
Давайте же отпустим хана Таргудая, а сами обратимся к хану: «О Чингисхан, пришли мы, чтоб в услужение тебе всю силу положить. В пути мы полонили Таргудая и господина своего к тебе везли. Но наконец одумались и устыдились: как можно выдавать единородного владыку?! Усовестившись, мы отпустили хана восвояси, а сами под твое водительство пришли».
Отец и брат одобрили слова Наяа; и отпустили они тут же Таргудай хирилтуга, а сами вскорости пришли к Чингисхану.
И спросил их Чингисхан, почто пришли они. И ответил старик Ширгэт Чингисхану: «Везли к тебе мы хана Таргудая, но наконец одумались и устыдились: как можно выдавать единородного владыку?! Мы отпустили хана Таргудая восвояси и вот пришли, чтоб в услужение тебе всю силу положить».
И молвил Чингисхан: «Вы, подданные хана Таргудая! Когда бы господина своего вы пленником доставить мне посмели, впредь моего доверья вы б лишились. Самих бы вас и семьи ваши также вполне уместно было б извести. Вот почему, когда я узнаю, что хану оказали вы почтенье и милосердную свою явили душу, такое одобряю я вполне». Сказав сии слова, Чингисхан призрел старика Ширгэта и сыновей его.
Спустя некоторое время, когда Чингисхан пребывал в местности, именуемой Дэрсут, пришел к нему хэрэйдский Жаха гамбу [172] и поклялся во дружестве. В ту пору ополчились на Чингисхана мэргэды. Но Чингисхан и Жаха гамбу дали отпор недругам силами общими. И пришли тогда же под водительство владыки тумэн тубэгэнцы и олон донхайдцы и прочие роды хэрэйдские, оставившие свои пределы и разбредшиеся [173] .
172
Жаха гамбу (при рождении нареченный Хэрэйдаем) – третий сын хэрэйдского хана Хурчахус Буйруга; детские и отроческие годы провел в плену у тангудов; за свои недюжинные способности был у них в почете и получил прозвание Жаха гамбу, т. е. «великий эмир страны». По возвращении на родину стал предводителем одного из родственных хэрэйдских племен. В зависимости от расстановки сил в хэрэйдском сообществе Жаха гамбу то поддерживал Торил-хана, то находился к нему в оппозиции. Жаха гамбу неоднократно переходил на сторону Чингисхана, породнился с ним: одна из дочерей Жаха гамбу стала женой Чингисхана, две другие – женами его детей, Жочи и Тулуя.
173
В XII–XIII вв. хэрэйдское сообщество составляли шесть родственных племен: донхайд, жиргэн (чирхир), сахиад, тумэн тубэгэн, эрихэ, онгужин. Среди предводителей этих племен шла постоянная борьба за верховенство над всем хэрэйдским сообществом, апогеем которой и стали события, которые будут описаны в следующей главе.
По свидетельству «Сокровенного сказания монголов», эти племена (тумэн тубэгэнцы и олон донхайдцы) участвовали в сражении между хэрэйдами и дружиной Чингисхана в 1203 г., поэтому приход остатков этих племен к Чингисхану был возможен только после осени 1203 г.
Владыка хэрэйдов Ван-хан был некогда крепко дружен с Есухэй-батором, отцом Чингисхана, и стали они побратимами [174] . А история их побратимства такова.
Ван-хан погубил младших братьев отца своего – Хурчахус Буйруг-хана, чем прогневал дядьку по отцу – Гур-хана [175] . И ополчился на него Гур-хан и побил его в сражении. И укрылся Ванхан в ущелье Харагун и, выбравшись оттуда едва живым с сотней мужей своих, пришел к Есухэй-батору. И призрел его хан Есухэй и стал самолично во главе рати своей и, повоевав Гур-хана, понудил его бежать в
174
Российский монголовед Б. Я. Владимирцов дает такую характеристику племени хэрэйдов и его вождю Торил-хану (Ван-хану): «Хэрэйды были народом кочевым, говорили на монгольском наречии, но в культурном отношении стояли несколько выше монгольских племен, вроде татар, тайчудов и других. Среди них было довольно распространено христианство несторианского толка, имели они сношения и с культурным народом тангудами – Си-ся, которые в ту пору владели северо-западными окраинами Китая, и с разными народами, населяющими Туркестан и Семиречье.
Ван-хан совершенно незаслуженно сделался знаменитой личностью, в особенности в Европе, куда проникли и нашли себе горячий отклик легендарные сказания о царе-священнике Иоанне, который будто бы блистательно правит христианским народом где-то на отдаленном Востоке; титул «Ван-хан» дал повод отождествить легендарного попа Иоанна с хэрэйдским ханом. На самом же деле Торил-хан хэрэйдский был незначительной личностью; жестокий и коварный, он, несмотря на то что был очень энергичен, не обладал совершенно качеством, необходимым для того, чтобы успешно стоять во главе кочевого государства. Несколько раз поэтому он попадал в тяжелые положения, из которых ему помогал выйти, между прочим, и Есухэй-батор» (Владимирцов Б. Я. Чингисхан. – В кн.: Владимирцов Б. Я. Работы по истории и этнографии монгольских народов. М.: «ИФ «Восточная литература» РАН, 2002. С. 154).
175
Рашид ад-Дин обратил внимание читателей на двух разных Гур-ханов: «Гур-ханы, которые были государями в Мавераннахре и Туркестане, [происходят] из народа карахитай (киданей. – A. M.). Этот же Гур-хан был сыном Маркуза, царя хэрэйдов. [Это надо заметить], чтобы не ошибиться» (Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. 1. Кн. 1. С. 127–130).
176
Имеется в виду страна тангудов; название Хашин происходит от китайского Хэ Си – «страна с правой стороны реки»; имеется в виду река Хуанхэ.
Впоследствие младший брат Ван-хана – Эрхэ хар, страшась быть убитым старшим братом своим, перекинулся на сторону найманского Инанча-хана. И ополчился тогда Инанча-хан на Ван-хана и понудил его бежать прочь [177] . Скитаясь, прошествовал Ван-хан через три града, пока не достиг пределов Гур-хана хар хятанского [178] . Но и с ним не поладил Ван-хан. И отошел он от Гур-хана и бродил по уйгурским и тангудским городам, в пути перебиваясь пищей скудною. Доя пять дойных коз и точа на еду кровь верблюда, насилу добрался Ван-хан до озера Гусэгур.
177
После того как Тэмужин был провозглашен ханом улуса «Все Монголы» и Торил-хан благословил это решение сородичей своего названого сына, хан хэрэйдов на некоторое время пропал из поля зрения авторов древних источников, в том числе и «Сокровенного сказания монголов». Очевидно лишь то, что он не вмешался в конфликт двух побратимов, Тэмужина и Жамухи, и не поддержал одного из них в «сражении тринадцати куреней». По-видимому, именно в это время в ханстве хэрэйдов вспыхнул и постепенно разгорался свой конфликт, о котором повествует «Сокровенное сказание монголов». В конце концов в 1196 г. один младший брат Ван-хана, Эрхэ хар, воспользовавшись отсутствием Ван-хана и его воинства в родных кочевьях (они в это время воевали с татарами), «перекинулся на сторону найманского Инанча-хана», и последний «ополчился на Торил-хана и понудил его бежать прочь». По-видимому, найманам удалось застать врасплох возвращающееся из похода воинство Ван-хана, разбить его и вынудить спасаться бегством.
А другой младший брат Ван-хана, Жаха гамбу, и «много люда хэрэйдского, оставившего свои пределы и разбредшегося», чуть позднее пришли под водительство Чингисхана. Очевидно, Чингисхан не смог прийти в тот момент на помощь Торил-хану (Ван-хану) вследствие того, что сам воевал в это время с журхинцами.
Когда же после долгих мытарств, описанных в «Сокровенном сказании монголов», Ван-хан «насилу добрался» до кочевий Чингисхана, тот, памятуя о прежней дружбе своего отца с ханом хэрэйдов и помощи и поддержке, которую последний оказал ему в недавнем прошлом, самолично встретил его и призрел в курене своем. И, конечно же, Чингисхан проявил благородство: вернул своему названому отцу его бывших подданных, которые к нему примкнули, и в дальнейшем способствовал тому, чтобы народ хэрэйдский вновь собрался под водительство своего хана.
Несомненно, помощь, оказанная Чингисханом своему названому отцу, укрепила и его собственный авторитет среди монголов. Но самое главное то, что «положение Чингисхана и Ван-хана существенно изменилось. Да, первый по-прежнему называл себя вассалом хэрэйдского хана и величал его «ханом и отцом», но, спасши его от верной гибели и восстановив на троне, уже обращался с ним как с ровней» (Груссе Р. Чингисхан. Покоритель вселенной. М.: Молодая гвардия, 2000. С. 76).
178
Хар хятаны (кара-хитаи) – киданьский народ, который после прекращения существования киданьской империи Ляо в 1125 г. под водительством Елюй Даши двинулся на запад, где была основана Кара-хитайская держава, которая в начале XIII в. включала в себя «Западную Джунгарию от реки Имиля на севере и Семиречье до реки Чу на юге… К югу от реки Чу и Центрального Тянь-Шаня лежала гораздо большая территория, подвластная гур-хану по праву завоевателя.
На юге она была ограничена волнами Амударьи, на западе – Аральским морем, так как хорезмшахи признали верховную власть гур-хана, на востоке – богатым оазисом Хотаном. Кашгар, Самарканд, Бухара и Термез, так же как Хорезм и Хотан, имея своих собственных правителей, после Катванской битвы сочли за благо платить гур-хану необременительную дань, что гарантировало им покой и отсутствие необходимости организовывать дорогостоящую оборону северной границы» (Гумилев Л. Н. В поисках вымышленного царства. СПб., 1994. С. 116–117).
Чингисхан, памятуя о прежнем побратимстве Ван-хана с отцом своим, Есухэй-батором, отослал к нему навстречу Тахайбатора и Сухэхэй жэгуна, а потом и сам встретил его у истоков Керулена. Сжалился Чингисхан над вконец отощавшим от голода Ван-ханом и обложил оброком аратов своих в его пользу и призрел в курене своем. Вместе откочевав, провели они зиму в урочище Хубахала [179] .
Тем временем младшие братья Ван-хана поносили его словами гневными:
«У брата старшего Ван-хана Страшны зловещие повадки: Он близких родственников наших Уничтожает без оглядки. Видать, и наш черед наступит: Убьет – по ветру прах размечет. Как дальше жить? Ведь этак род наш Он оборвет иль изувечит. К хар хятанам теперь подался — Защитников он ищет там. Без хана наш улус остался… Как дальше жить? Что делать нам?179
Описанные выше события происходили в 1194–1196 гг.