Сокровенное сказание монголов. Великая Яса
Шрифт:
Затем пришел в стан Чингисхана Хадан далдурхан и всех мужей своих привел к нему, в уделе только женщин и детей оставив. Хадан далдурхан рассказал владыке, что когда Сэнгум, раненный стрелой в щеку, пал на поле брани, к нему подскакал Ван-хан и, склонившись над ним, молвил:
«Ты недруга В бою побить желал, Но сам ты ранен И на землю пал. Ты на соседа Пожелал напасть, Но рок твой — Со стрелой в щеке упасть! За то, что кровь Сыновья пролилась, На недруга ЯТут выступил вперед Ачиг ширун:
«Прошу, остерегись, Владыка хан, Не нападай сейчас На вражий стан. Припомни, Как, желая сына, сам Молился ты Когда-то небесам. И до небес Мольба твоя дошла: Жена тебе Сэнгума родила. Уйми же, хан, Воинственный свой пыл, Молись, чтоб выжил сын, Здоровым был.К тому же нынче большинство монголов, идя за Жамухой, Алтаном и Хучаром, уже пристали к нам. Те ж, что переметнулись к Тэмужину, от нас далече не уйдут.
У каждого из них лишь по коню, И кров их скромный – лес укромный. И коли сами они не явятся тотчас, Нам ничего не будет стоить К рукам прибрать их, Как конский подбирается навоз».И, согласившись со словами Ачиг шируна, Ван-хан молвил: «Воистину ты прав, Ачиг ширун. Как бы всерьез не захворал мой сын Сэнгум! Так позаботься о его выздоровленье!»
Сказав это, он удалился с поля брани.
Тем временем Чингисхан выступил из Далан нумургэс в сторону реки Халхин-гол. И шли с ним тогда две тысячи шестьсот человек, коих половина двигалась западным берегом реки, а другая половина, уругуды и мангуды, – восточным. И добывали они себе в пути пропитание облавной охотой. И, не вняв словам Чингисхана, погнался за антилопой не залечивший толком свои раны Хуилдар, и занедужил он после того пуще прежнего, и скончался вскорости. И схоронили прах его на берегу Халхин-гола, в местности, именуемой Ор нугын хэлтгий хад.
Прослышав, что в том месте, где Халхин-гол впадает в озеро Буйр, кочуют безбедные хонгирады, Чингисхан послал к ним уругудов во главе с Журчидэем и дал такой наказ:
«Ты давнюю им присказку напомни О том, что испокон веков Лишь славой дев своих Все хонгирады жили; Пожалуй, с радостью Они последуют за нами. А вздумают противиться, То повоюй и полони негодных!»Но хонгирады и не думали противиться, а покорно пошли за Журчидэем. И потому Чингисхан не разорил народ хонгирадский.
После того как Чингисхан понудил покориться хонгирадов, он удалился с тех земель, пришел и сел на восточном берегу речушки Тунхэ горхи. И послал Чингисхан [207] к Ван-хану послами Архай хасара и Сухэхэй жэгуна со словами: «Мы стали станом на восточном берегу речушки Тунхэ горхи. Какие сочные, прекрасные тут травы! Здесь наши лошади набрались сил, окрепли. К тебе, отец Ван-хан, я шлю послов спросить, почто ты сердишься, почто меня пугаешь? Почто нам не даешь покоя, наводишь страх на недостойных сыновей и дочерей своих?
207
После трехдневной кровопролитной битвы «Чингисхан понял, что для решительной победы над Ван-ханом необходимо собрать больше сил; поэтому он после боя предпринял отступление, подкрепляя коней и давая отдых воинам; во время этого отхода войско его усилилось подходившими подкреплениями. Чтобы выиграть еще больше времени, он пытался вступить с Ван-ханом в переговоры…» (Хара-Даван Э. Чингисхан как полководец и его наследие. Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1991. С. 42).
В «Сокровенном сказании монголов» во всех подробностях воспроизводится содержание устных посланий, которые через своих послов Чингисхан донес до каждого из членов вражеского союза. «…Монгольский Герой разговаривал с каждым из членов вражеского союза отдельно, на его собственном языке, выдвигая аргументы, важные лишь для него одного… Во всем этом под прикрытием безупречной верности слову и трогательной доброжелательности таилось намерение рано или поздно окончательно разрушить вражескую
И надо отдать должное его таланту дипломата; этот ловкий ход дал поразительные результаты. По свидетельству автора «Сокровенного сказания монголов», когда Ван-хан выслушал послание своего названого сына, его захлестнула волна раскаяния, он поклялся жизнью не идти более супротив «достойного сына». Как сообщает Рашид ад-Дин в «Сборнике летописей», зачинщики этой смуты, достойно пристыженные Чингисханом в его личных посланиях, вознамерились свергнуть хэрэйдского хана-союзника, но получили отпор и вынуждены были срочно ретироваться кто куда.
Племена, которые были на стороне Ван-хана или занимали выжидательную позицию, искусно «распропагандированные» посланцами Чингисхана, влились в его ряды и значительно пополнили его изрядно потрепанное в боях и вынужденных переходах войско. Эта успешная акция «открытой дипломатии» Чингисхана позволила ему показать истинное лицо своих врагов, и тем самым он привлекал на свою сторону все новые и новые силы. И, пожалуй, главное, чего достиг Чингисхан этим своим посланием Ван-хану, было усыпление его бдительности, что в конечном итоге привело к полному краху хэрэйдского ханства.
Так вспомни, хан-отец, о чем с тобой уговорились мы, сойдясь в Улан болдоге. Тогда пообещали мы друг другу:
«Коль змеи ядовитой жало Подстрекало бы нас, искушало, Клевету, навет извергало — Расходиться нам не пристало: Мы сойдемся лицом к лицу, Как положено добрым соседям, Яд губительный обезвредим».Так почему же нынче ты преследуешь меня, сгубить желая? Почто лицом к лицу сойтись не хочешь для беседы? Разве любезно не порешили мы с тобой однажды:
«Если б вдруг смертоносный клык — Злой разлад среди нас возник, Злыдень не одолел бы нас… Мы бы встретились с глазу на глаз, Примирительный разговор Завершил бы любой наш спор».Почто же нынче, хан-отец, не встретившись, ни словом не обмолвившись со мною, ты отойти от сына поспешил? Пускай немного нас, монголов, ни в чем мы не уступим и изрядной силе; пускай народ монголы недостойный, ничем не хуже мы и истинно достойных. Коль у телеги, что о двух оглоблях, вдруг переломится одна, быку телегу ту не увезти. Не я ли, хан-отец, в твоей телеге был этой самою оглоблей?! Коль у повозки, что о двух колесах, одно отвалится внезапно, то далее возок уже ни с места. Не я ли, хан-отец, в твоей повозке был этим самым колесом?!
Из сорока сынов Хурчахус Буйруг-хана по праву старшего ты ханом стал. И, ханом став, ты братьев младших погубил – Тай тумур тайши и Буха тумура. Другой твой младший брат, Эрхэ хар, тобою быть убитым убоявшись, бежал и был призрен найманским Инанча билгэ. Прогневал ты Гур-хана, дядьку по отцу, тем, что нещадно загубил ты младших братьев; и ополчился на тебя Гур-хан, в сражении побил; едва живым, лишь с сотнею мужей своих, бежал ты с поля брани к Селенге и здесь в ущелье Харагун укрылся.
Подластившись к мэргэду Тогтога, дочь свою, Ужагур ужин, ему отдав, едва ты выбрался из Харагунского ущелья; и к моему отцу, Есухэй-хану, ты, Ван-хан, пришел и умолял отца улус твой у Гур-хана отобрать. И поднял на Гур-хана Есухэй своих мужей, и в бой тайчуды их вели – Хунан и Бахажи. И, разгромив Гур-хана в Гурван дэрсте, понудил Есухэй его бежать в страну Хашин. Лишь двадцать или тридцать воинов сумел с собою увести Гурхан.
Так спас Есухэй-хан улус твой и возвратил его тебе. Тогда с отцом, Есухэй-ханом, вы побратались в Черной роще, что на Толе. Возрадовавшись радостью великой, Ван-хан, тогда ты молвил: «Да поможет теперь мне Небес и Земли покровительство отплатить благодарностью за услуги великие, кои вовек не забудут потомки мои благодарные!»
Но засим младший брат твой, Эрхэ хар, на тебя ополчился, войско выпросив у найманского Инанча билгэ. И покинул улус свой, и с горсткой людей ты бежал. В Сартаульской земле, на Чуй-реке приют себе нашел ты у Гур-хана, правителя хар хятанов. Но, и года при нем не пробыв, ты с Гур-ханом расстался и, по землям уйгуров и тангудов скитаясь, скудной пищей перебивался. Доя пять дойных коз и точа на еду кровь верблюда, на буланом слепом жеребце ты до наших пределов насилу добрался.