Сокровенные тайны (Том 2)
Шрифт:
– Не очень. Просто мне интересно, почему ты не сказал.
– Ему не обязательно знать.
– Он поедет к Стейси?
– Надеюсь, но с Джуниором нельзя ни в чем быть уверенным. На самом деле, сказал он, проглотив кусок, - похоже, мысли его заняты только тобой.
– Мной или тем, что я услышала от судьи Уоллеса?
– Думаю, и тем и другим вместе.
– Ангус расстроился.
– Естественно. Джо Уоллес был его старинным приятелем.
– Приятелем и сообщником.
– Однако Рид не схватил
– Рид, мне нужно поговорить с Ангусом. Я хочу, чтобы ты отвез меня к нему сразу после ужина.
Он невозмутимо взял чашку и, отхлебнув кофе, поставил обратно на блюдце.
– Рид, ты слышал меня?
– Да.
– Значит, отвезешь?
– Нет.
– Но я должна поговорить с ним.
– Не сегодня.
– Именно сегодня. Уоллес показал на него как на соучастника. Мне нужно допросить его.
– Никуда он не денется. Успеешь и завтра.
– Твоя преданность Ангусу похвальна, но ты ведь не можешь защищать его вечно.
Он сложил вилку и нож на пустую тарелку и отнес все в мойку.
– Сейчас я больше беспокоюсь о тебе, чем об Ангусе.
– Обо мне?
Он взглянул на ее тарелку и, с удовлетворением убедившись, что она пуста, убрал ее со стола.
– Ты сегодня видела себя в зеркале? На тебя больно смотреть. Несколько раз я готов был подхватить тебя, боялся, что рухнешь.
– Я нормально себя чувствую. И если ты отвезешь меня в мотель, я...
– Нет, - он отрицательно покачал головой.
– Сегодня ты ночуешь здесь. Отоспишься немного, и репортеры тебя не достанут.
– Думаешь, они так и набросятся на меня?
– Смерть судьи - уже сенсация. А самоубийство судьи - тем более. Ты ведь была последней, кто говорил с ним перед смертью. К тому же ты ведешь расследование, которое очень беспокоит Комиссию по бегам. Так что репортеры непременно устроят на тебя засаду в кустах у мотеля.
– А я запрусь у себя в номере.
– А я не собираюсь рисковать. Я ведь тебе уже сказал: не хочу, чтобы любимицу Харпера убили в моем округе. И без того за последние несколько недель округ по твоей милости получил слишком много публикаций криминальной хроники. На кой черт нам еще? Голова-то болит?
Опершись головой на руку, она машинально потирала виски.
– Да, немного.
– Прими что-нибудь.
– У меня ничего нет с собой.
– Дай-ка посмотрю, не найдется ли у меня чего-нибудь от головной боли.
Он обхватил руками спинку се стула и вместе с ней оттащил от стола. Встав, она сказала:
– Ты держишь наркотики? Ты же знаешь, это противозаконно.
– А ты только о законе всегда и думаешь? Что правильно, а что не правильно? Ты всегда четко видишь грань между тем и другим?
– А ты нет?
– Если б видел, то мне частенько пришлось бы голодать. Я ведь воровал еду для
– Не знаю, Рид, - сказала она устало.
Спорить ей не хотелось, от напряжения болела голова. Она машинально шла за ним, не понимая, куда он направляется, пока он не включил свет в спальне.
Очевидно, на ее лице отразилась тревога, потому что он язвительно усмехнулся.
– Не беспокойся. Совращать тебя не собираюсь. Я лягу на диване в гостиной.
– Правда, Рид, мне не следует здесь оставаться.
– Пора нам обоим относиться к этому по-взрослому, если ты, конечно, считаешь себя взрослой.
Ей было не до шуток, и она решительно заявила:
– Есть миллион причин, по которым я не могу здесь ночевать. И первая - мне нужно немедленно допросить Ангуса.
– Дай ему великодушно одну ночь отсрочки. Кому это повредит?
– Потом, Пат Частейн, наверное, ждет моего звонка.
– Я сказал ему, что ты падаешь с ног от усталости и свяжешься с ним утром.
– Я вижу, ты обо всем позаботился.
– Не хочу рисковать. Очень опасно, когда ты разгуливаешь на свободе.
Она прислонилась к стене и на минуту закрыла глаза. Гордость не позволяла ей признать себя побежденной, но и сопротивляться уже не было сил, она пошла на уступки.
– Ответь мне, пожалуйста, только на один вопрос.
– Валяй.
– Можно воспользоваться твоим душем?
***
Пятнадцать минут спустя она выключила воду и протянула руку за висевшим на вешалке полотенцем. Взяла пижаму, которую одолжил ей Рид. Пижама выглядела совсем новой.
– Мне ее принес в больницу Джуниор, когда несколько лет назад мне удаляли аппендикс, - объяснил Рид.
– Я надевал ее, только чтобы не носить халат, который даже задницы не прикрывал. А вообще-то я пижам терпеть не могу.
Улыбаясь при воспоминании о недовольной гримасе, которую он при этом скорчил, она продела руки в рукава голубой шелковой пижамной куртки и застегнула пуговицы. В этот момент Рид постучал в дверь ванной.
– Я нашел таблетки от головной боли. Куртка закрывала ее до середины бедер. Она открыла дверь и взяла у него пузырек с таблетками.
– Это сильное средство, - заметила она, прочитав этикетку.
– Боль, видимо, была очень сильной. Это при аппендиците?
Он покачал головой.
– Корень зуба воспалился. Ну что, тебе лучше?
– Да, душ меня освежил. И голова уже не так сильно болит.
– Ты вымыла голову.
– Нарушила врачебный запрет. Доктор не велел мне этого делать еще неделю, но я не вытерпела.
– Дай-ка взгляну на твои швы.
Она наклонила голову, и он осторожно раздвинул волосы. Его пальцы двигались легко и проворно. Она совсем не чувствовала их, ощущая затылком лишь его дыхание.