Сокровенные тайны (Том 2)
Шрифт:
– Что ты смотришь на меня, словно язык проглотила? Разве ты не это ожидала услышать?
– Это правда?
– прохрипела она.
– Ты убил ее?
Он отвернулся, постоял так несколько мгновений, глядя в пространство, затем снова повернул голову и глянул ей прямо в глаза.
– Нет, Алекс. Я не убивал Седину. Если бы я хотел ее убить, то сделал бы это голыми руками задолго до той ночи. И это было бы убийство при смягчающих вину обстоятельствах. И не стал бы я красть скальпель. И уж, конечно,
Она шагнула к нему, прижалась к его груди.
– Я верю тебе, Рид.
– Что ж, это уже немало.
Обнимая, он погладил ее по спине. Она уткнулась ему в грудь.
Он почувствовал, как желание поднимается в нем, но тут же отстранил ее от себя.
– Кофе готов.
– Не отталкивай меня, пожалуйста, Рид. Я хочу еще немножко побыть в твоих объятиях.
– Я тоже хочу, и не только этого, - он погладил ее по щеке, - но у меня есть подозрение, что наш разговор сильно помешает любовным объятиям.
Он налил кофе и поставил кружки на стол.
– Почему ты так говоришь?
– Она села напротив него.
– Потому что ты хочешь узнать, известно ли мне, кто вошел в тот вечер в конюшню?
– Ты знаешь?
– Нет, не знаю, - он энергично покачал головой.
– Клянусь богом, не знаю.
– Но тебе известно, что это мог быть либо Джуниор, либо Ангус.
Он неопределенно пожал плечами.
– Тебе никогда не хотелось узнать, кто из них?
– А какая разница? Ответ ошеломил ее.
– Для меня есть разница. И для тебя должна быть.
– Почему? Ни черта от этого не изменится. Селину не вернешь. И не изменишь ни твоего, ни моего несчастливого детства. И не заставишь твою бабушку полюбить тебя.
Заметив выражение ужаса на ее лице, он сказал:
– Да, Алеке, я знаю, что именно поэтому ты взяла на себя роль мстительницы за Седину. Мерл Грэм всегда нужен был козел отпущения. Каждый раз, когда Селина чем-нибудь не угождала матери, все шишки доставались мне. "Этот парнишка Ламберт" - по-другому она меня не называла и при этом всегда кривилась.
Так что меня совсем не удивляет, что она наложила на тебя эту пожизненную епитимью во искупление вины. Себя она не считала виноватой в судьбе Селины. И ни за что не хотела признать, что Селина, как любой человек на этой грешной земле, делала что ей вздумается и когда вздумается. А ты, единственное невинное в этом проклятом деле существо, оказалась во всем виноватой.
Он глубоко вздохнул.
– Какой прок от того, что мы узнаем, кто ее убил?
– Я должна узнать, Рид, - сказала она, чуть не плача.
– Ведь убийца был еще и вором. Он ограбил меня. Будь моя мать жива, она бы меня любила. Знаю, что любила бы.
– Ради бога, Алекс, она же совсем не
– закричал он.
– Так же как не хотела меня моя мамаша. Но я никаких расследований о ней проводить не стал.
– Потому что ты боишься!
– заорала она в ответ.
– Боюсь?
– Боишься, что правда причинит тебе боль. , - Я не боюсь, - сказал он. Мне это безразлично.
– А мне, слава богу, нет. Я не такая холодная и бесчувственная, как ты.
– Вчера ночью я тебе таким не казался, - усмехнулся он.
– А может, ты сохранила девственность потому, что на свиданиях предпочитала работать языком?
Алекс отшатнулась, как будто ее ударили. Онемев от обиды, она смотрела на него через стол. Лицо его было замкнутым и враждебным, но ее незащищенность сломила Рида. Он длинно выругался и ткнул себе пальцами в глаза.
– Извини. Не понимаю, как такое вырвалось. А все потому, что ты чертовски раздражаешь меня, когда заводишь свою песню.
– Он опустил руку. Его зеленые глаза смотрели на нее умоляюще.
– Брось все это, Алекс. Отступись.
– Не могу.
– Не хочешь.
Она коснулась его руки.
– Тут мы никогда не придем с тобой к согласию, Рид, но мне не хочется спорить.
– На лице ее отразилась нежность.
– Особенно после вчерашней ночи.
– Некоторые сочли бы, что то, что произошло вон там, - он указал в сторону гостиной, - способно стереть прошлое.
– Значит, ты позволил этому случиться в надежде, что я прощу и забуду? Он отдернул руку.
– Тебе все-таки очень хочется разозлить меня, да?
– Нет, я вовсе не хочу, чтобы ты сердился. Просто постарайся, пожалуйста, понять, почему я не могу все бросить, когда разгадка так близко.
– Я не понимаю.
– Тогда прими это как есть. И помоги мне.
– Чем? Указать пальцем либо на моего покровителя, либо на лучшего друга?
– Несколько минут назад Джуниор выступал здесь отнюдь не в роли лучшего друга.
– В нем говорили его ущемленная гордость и ревность.
– В тот вечер, когда убили Седину, его тоже снедала ревность. Его гордость была ущемлена. Селина отвергла его предложение, потому что все еще любила тебя. Могло это привести его к убийству?
– Да ты сама подумай, Алекс, - сказал он раздраженно.
– Даже если Джуниор и взбесился из-за Селины, неужто он схватил подвернувшийся скальпель и начал кромсать ее? И потом, можешь ты, не кривя душой, предположить, что Джуниор способен убить кого-нибудь, как бы он ни был зол?
– Значит, это сделал Ангус, - тихо сказала она.
– Не знаю.
– Рид вскочил со стула и принялся мерить шагами кухню. Ему давно не давала покоя та же догадка.
– Ангус был против женитьбы Джуниора на Седине.