Сокровенные тайны (За семью печатями)
Шрифт:
Глава 9
Конюшня, как и дом, была каменная. Внутри все было так же, как и в других конюшнях, какие Алекс доводилось видеть; правда, эта поражала безукоризненной чистотой. По обе стороны широкого прохода шли денники. Пахло по-своему даже приятно: сеном, кожей и лошадьми. Тусклые ночники, висевшие между денниками, давали достаточно света, и она сразу заметила, что в одном деннике, примерно посреди ряда, горит яркая лампа. Она тихонько двинулась туда, миновала распахнутую дверь сбруйной,
Еще не видя Рида, она услышала его голос, он тихонько приговаривал что-то обитателю денника. Поравнявшись с открытой дверью, она заглянула внутрь. Рид сидел на корточках и своими большими руками растирал заднюю ногу лошади.
Склонив голову набок, он целиком ушел в это занятие. Вдруг его пальцы нажали, видимо, на чувствительное место. Конь всхрапнул и попытался отдернуть ногу.
— Спокойно, спокойно.
— А что с ним?
Услышав ее голос, Рид не повернулся и не выказал ни малейшего удивления. Очевидно, прекрасно знал, что она стоит у двери; просто делал вид, что ничего не замечает. Он осторожно опустил поврежденную ногу и, встав, погладил лошадь по крупу.
— Это она. — Он многозначительно усмехнулся. — Вы что же, еще не отличаете кобылы от жеребца, в вашем-то возрасте?
— Отсюда не видно.
— Ее зовут Нарядные Трусики.
— Лихо.
— Ей подходит. Она думает, что она умнее меня, умнее всех. На самом деле умна-то она умна, да ум ее до добра не доводит. То скачет слишком далеко, то «лишком быстро, вот ей и достается в конце концов.
Он зачерпнул горсть зерна и подал лошади на ладони.
— А, понятно. Скрытый намек на меня. Он не возражал, лишь пожал плечами.
— Счесть это за угрозу?
— Как хотите, так и считайте.
Он снова играл словами, вкладывая в них двойной смысл. Но на этот раз Алекс на удочку не попалась.
— И что же это за лошадь?
— Жеребая. Эта конюшня для кобыл.
— И все они стоят здесь?
— Ну да, отдельно от остальных. — Лошадь ткнулась мордой ему в грудь; он заулыбался и стал почесывать ее за ушами. — Вокруг мам с детками слишком большая суета.
— Почему?
Он пожал плечами, давая понять, что объяснить это непросто.
— Похоже, наверно, на родильное отделение. С новорожденными все носятся, как ненормальные.
Он провел рукой по гладкому животу кобылы.
— Ей в первый раз жеребиться, вот она и нервничает. На днях ее выгуливали, а она вдруг решила проявить норов и повредила плюсну.
— И когда она ожеребится?
— Весной. Время еще есть, пусть отдыхает. Дайте-ка мне руку.
— Что?
— Руку вашу.
Чувствуя, что она колеблется, он нетерпеливо втащил ее в денник, поставил рядом с собою возле кобылы и сказал:
— Потрогайте.
Накрыв ее ладонь своей, он прижал ее к лоснящемуся
Кобыла всхрапнула и осторожно переступила ногами; Рид успокоил ее. В деннике было душно и слишком натоплено. Особый запах пробуждающейся новой жизни заполнял все пространство.
— Теплая, — затаив дыхание, прошептала Алекс.
— Да уж.
Рид пододвинулся к Алекс и, держа ее руку в своей, провел ее рукой по телу кобылы, к ее раздутому животу. Алекс негромко и удивленно вскрикнула, ощутив под ладонью какое-то движение.
— Жеребенок.
Рид стоял так близко, что от его дыхания слегка шевелились пряди ее волос, она слышала запах его одеколона, смешавшийся с запахами конюшни.
От резкого толчка прямо ей в ладонь Алекс радостно рассмеялась. Вздрогнув от неожиданности, она на мгновение прислонилась к Риду.
— Какой резвый.
— Она принесет мне чемпиона.
— А она ваша?
— Да.
— А кто отец?
— За его услуги я дорого заплатил, но он того стоил. Красавец жеребец из Флориды. Он моей сразу приглянулся. По-моему, ей было жаль, что все так быстро кончилось. Может, если бы он все время бегал поблизости, она бы не отбивалась от табуна.
У Алекс так сдавило грудь, что она едва дышала. Ее тянуло прислониться щекой к боку кобылы и все слушать и слушать убаюкивающий голос Рида. К счастью, разум возобладал, и она не успела наделать глупостей.
Она вытянула руку из-под его ладони и обернулась. Он стоял близко, почти касаясь ее; чтобы взглянуть ему в лицо, ей пришлось откинуть голову, затылком она чувствовала конское тепло.
— Все владельцы лошадей имеют доступ в конюшню? Рид сделал шаг назад, давая ей возможность пройти к выходу.
— Я ведь работал у Минтонов; они, я полагаю, знают, что мне можно доверять.
— И что же это за лошадь? — повторила Алекс свой вопрос.
— «Четвертушка».
— Четвертушка чего?
— Четвертушка чего?! — Он закинул голову и захохотал. Рядом заплясала Нарядные Трусики. — Бог ты мой, вот это сказанула. Четвертушка чего?
Он снял цепь, приковывавшую кобылу к металлическому кольцу в стене, и, плотно закрыв калитку, подошел к Алекс, стоявшей возле денника.
— Вы с лошадьми не лучшим образом знакомы, верно?
— Как видите, не лучшим, — сухо ответила она. Ее смущение позабавило его, но лишь на минуту. Затем он, насупившись, спросил:
— Вы сами надумали сюда приехать?
— Меня пригласил Джуниор.
— А, тогда все ясно.
— Что вам ясно?
— Да он вечно бросается со всех ног за каждой новой доступной бабой.
У Алекс кровь закипела в жилах.
— Я не доступна ни для Джуниора Минтона, ни для кого-либо другого. И я не баба.
Он опять медленно и насмешливо оглядел ее с головы до ног.