Сокровища Аттилы
Шрифт:
— Хай, нет, не напрасно. Ты думал, Ябгу глуп! Как видишь, Ябгу оказался умнее тебя, мудреца! Я переоделся не ради тебя! Ты уже никому ничего не скажешь. Я переоделся, чтобы меня не узнали заставы. Ха–ха, я в виде сармата показался им! Они гнались за моим отрядом и кричали: сарматы, появились сарматы! Как тебе известно, у меня и у моих телохранителей самые быстрые лошади в тысяче! Я ушел от погони. Теперь они ищут сарматов в лесу. Пусть ищут, глупцы! Вернувшись, я накажу всех десятников застав. Посланные на розыски тебя и славянина люди обнаружат ваши трупы и решат, что вы
— Ты прав, хитро, — равнодушно согласился Диор.
Значит, мудрецы в том небесном шатре не ошибались и это был не сон, а знак судьбы.
— Где ты взял золотое кресло? — алчно спросил Ябгу.
— В подземном дворце.
Вокруг раздалось изумленное перешептывание, свидетельствующее о том, что никто из тех, кто сейчас слышал Диора, о подземном дворце не знал.
— Где он? — прорычал Ябгу.
— Именно его охраняет твоя тысяча.
— О-о! — вырвался единодушный вопль.
Ябгу повелительно прикрикнул на своих телохранителей, спросил:
— Как попасть в него?
— Ты все–таки глуп, Ябгу! — насмешливо произнес Диор. — Это ведь не моя тайна, а Богоравного повелителя нашего!
— Богоравного? — переспросил Ябгу и захохотал. — Вы слышите, он сказал: Богоравного! Эх ты, римлянин, пусть Аттила столь же умен, как ты, но я плюю на него! Он властелин, когда сидит в золотом кресле, а я стою перед ним! А здесь я властелин! А он — дурак, ха–ха!
— А если он узнает об этом?
— Каким образом? Среди моих телохранителей нет предателей! А мертвые никогда не говорят! Знай, скоро я отберу у Аттилы золотое кресло! О Небо, давно я так не радовался! Где вход в подземный дворец?
— Скрыт под завалом.
— Ты лжешь!
— Нет, говорю правду. Ты слыхал о железной двери, ведущей в подземелье?
— Ха, кто о ней не знает! Карабур уверял, что ее охраняют злые духи. Потому Аттила и велел разрушить приемный зал.
— Аттила сделал это, чтобы скрыть подземный дворец.
Тысячник издал удивленное рычание и надолго погрузился в размышления. Он так и не спросил, что делали Диор и Ратмир в лощине поминального храма. А это означало, что следили за советником не по его приказу. Скорей всего, это Аттила желал убедиться, не утаил ли его бывший советник какого–либо секрета, благодаря которому можно беспрепятственно завладеть сокровищами. Как говорят гунны: «В большой тайне всегда скрыты маленькие». Простодушный Ябгу о такой возможности не подозревает. А чтобы разобрать завал, всей тысяче потребуется много дней. За это время кто–то обязательно донесет Аттиле. Сейчас тысячник думает именно об этом. С другой стороны, жадность гунна не знает удержу, особенно когда золото лежит под ногами. Рядом с тысячником алчно сопели его телохранители. Все они родичи. Недавно Ябгу валялся у ног Верховного правителя, восторженно вопя, что отдаст жизнь за него. Лесть затмевает разум даже мудрым. Не доверяя хитроумным, поневоле приходится верить таким, как Ябгу.
И тут слух Диора опять уловил стремительно приближающийся конский топот.
— По коням! — взревел Ябгу.
Но было поздно. Видимо, тысячник забыл выставить наблюдателя.
— Сарматы! Вот они где скрываются!
Раздался воющий звук сорвавшихся с тетив стрел. По этому звуку Диор определил, что стреляют люди Джизаха. У его воинов наконечники стрел были нарочно продырявлены и в полете издавали ужасающий свист. Рядом с Диором кто–то упал, хрипя и булькая кровью. Грузно повалилась лошадь. Стрелы летели так густо, что стоял сплошной вой.
— Остановитесь! — яростно кричал неподалеку Ябгу. — Я тыс… — Голос его прервался.
Скоро все было кончено. К озеру шумно спускались люди. Тот самый лысый, у которого на руке была рана от стрелы Диора, возбужденно рассказывал:
— Из лесу выехал, ха, что такое — сарматы! Меня кустарник скрывал. Увидел: они в эту лощину спустились. Третьего дня мы здесь на вепрей охотились. Хай, вот удачно получилось!
— Три доли добычи твои, — произнес голос Джизаха.
Кто–то остановился возле Диора, удивленно вскричал:
— Ва, тут связанный советник лежит!
— И славянин! — добавил другой.
4
Командование тысячей принял на себя Джизах. У него оказалась серебряная пайза Аттилы. В тот же день в ставку умчался гонец с известием, что Ябгу погиб при попытке выведать у советника Диора секрет железной двери. Именно такое сообщение посоветовал Джизаху передать Диор. Гонцом был послан лысый охотник, в охрану ему выделили полусотню. Свое назначение лысый воспринял с величайшим восторгом. Еще бы! Предстать перед самим Верховным правителем! Возможно, это начало везения! Что подумает Аттила, узнав, что тот, кого он выдвинул из простых воинов, надеясь на преданность, оказался вероломнейшим из вероломных? Что решит?
Гонец, вернулся гораздо быстрее, чем можно было ожидать. В пути он насмерть загнал три лошади. Его охранники шатались от усталости. Но сам лысый охотник сиял.
— Уподобленный богам сказал мне: Диор назначен тысячником, Джизах остается его помощником! — кричал гонец. — Меня Богоравный лично назначил помощником сотника! Он объявил: через два дня гунны выступают в великий поход. Пусть все знают об этом, ибо нет во вселенной силы, могущей сокрушить нашу силу! Пятьдесят туменов! Идут на Августу Тревелов!
Гонца распирала гордость и за свое стремительное возвышение, и за то, что его посвятили в высшие тайны. Он так гордился, что едва не забыл сообщить новость, чрезвычайно важную для Диора: у него родился сын.
— И еще Богоравный велел спросить у тебя, — обратился лысый к советнику, значительно хмурясь. — Войско антов не прибыло! Где оно? Ответишь после возвращения Величайшего из похода!
То, что Аттила поставил Диора тысячником, отнюдь не означало, что он изменил свое решение относительно него. Аттила передал с гонцом Джизаху золотую пайзу, приказав вручить ее перед всей тысячей. Теперь помощник мог отменить любое распоряжение тысячника, если считал его подозрительным. Аттила, видимо, решил, что таким образом тайна дворца будет охраняться более тщательно.