Сокровища Аттилы
Шрифт:
Диор выбрался из воды, подкравшись к толпящимся, он выпустил по ним три стрелы. Но теперь его не стали преследовать. Уцелевшие упали на колени, взывая к злому духу, обещая принести ему неслыханные жертвы. Храбрецы перед нечистой силой словно оцепенели, осознавая свою обреченность. Диор хладнокровно выбивал по одному воину из жалкой кучки. Последнего, десятника, он оставил в живых. Тот лежал, уткнувшись лицом в траву, крича:
— О всемогущий Тэнгри, спаси меня!
Диор подошел к нему, поставил мокрый сапог на затылок воина, сказал:
—
2
Ударом меча он отрубил десятнику голову. Обшарил всю лощину и добил раненых. Выбрал самого сильного жеребца, вскочил на него и углубился в предрассветный лес.
Заставы он миновал благополучно. Когда взошло солнце, он выбрался на старую Римскую дорогу, оставив далеко в стороне стан Джизаха.
Дальнейший путь его проходил без происшествий. К вечеру того же дня Диор прибыл в лагерь антов.
Воины Добрента расположились на большой лесной поляне. На этот раз они не обустраивались и готовы были в любое время сняться и уйти. Лишь построили шалаш для князя да капище с единственной статуей Перуна.
Добрент встретил племянника с радостью. Они обнялись, но уже не испытывали силу друг друга, как в первый раз.
— Слава Перуну! — облегченно прогудел князь. — Ты явился. А где Ратмир и Заренка?
Диор рассказал дяде о смерти жены и побратима. Это известие опечалило князя. Он вызвал молодого волхва, велел принести жертву Перуну в честь храбрых воинов Ратмира и Заренки. Диор сообщил о рождении сына и где тот сейчас находится.
— Сокровища дакийских царей и золото Аттилы по–прежнему находятся в подземном дворце в сохранности, — добавил он в конце.
В свою очередь Добрент сказал, что хайлундуры, понеся страшные потери, как и предвидел Диор, стремятся жить с антами в мире. Ак—Булач с нетерпением ждет выплаты долга.
— Мне думается, хайлундуры скоро уйдут из этих мест, — заключил князь. — Они лишь ждут, чем закончится поход Аттилы.
— Аттила пошел на город Августа Тревелов, — произнес Диор и с удивлением услышал ответ князя.
— Я знаю, — сказал тот. — Мой старый волхв осведомлен, что гунны встретятся с войском Флавия Аэция на Каталаунских полях. Ему об этом поведали боги. Мощь гуннов и римлян будет подорвана. Поэтому старый волхв сказал: смело отправляйся, княже, за золотом гуннов!
То, что старый волхв антов тоже ведает тайну мудрецов, не удивило Диора: подобные ему люди должны быть у каждого народа, их называют пророками.
— Сколько ты привел воинов? — спросил Диор.
— Тысячу. Но каждый из них в одиночку ходил на медведя.
Отправились в путь в тот же вечер. Добрент опасался, как бы Джизах, узнав о гибели засады в лощине поминального храма, не изменил расположение остальных.
Воины–анты ехали на сильных выносливых лошадях, в седлах сидели уверенно, а лошадьми управляли не хуже степняков. Многие из них участвовали в штурме Белого замка. Теперь в нем стоял гарнизон из пятисот воинов.
Первая секретная застава Джизаха из полусотни воинов встретилась на перекрестке дорог, одна из которых шла в обход Сармизегутты, а другая на Виндбону. Застава была скрытно окружена и уничтожена головной охраной антов. Прибывшие на место скоротечного боя Добрент и Диор лично пересчитали убитых гуннов. Их оказалось пятьдесят один.
И тут произошла неожиданность. Утром передовой отряд донес, что по дороге из Виндбоны приближается торговый караван. В охране каравана две сотни воинов, едут два купца, а с ними больше десятка девушек. Пропустить их означало подвергнуть риску задуманное.
— Что будем делать, племяш? — встревожился Добрент.
— Уничтожим караван! — холодно и решительно ответил Диор. И взгляд его вновь был недобр.
— Но купцов нельзя трогать!
Возражение князя, в сущности, было ответом на старый как мир вопрос: следует ли жертвовать малым, чтобы спасти большее. Кто хочет достичь великой цели, подобным вопросом не задается.
— Это не важно, дядя! — Голос Диора был непреклонен. — Если караван пропустила застава гуннов, что прикрывает дорогу на Виндбону, значит, караван отсюда пойдет на «виа Эгнацию». От нее до ставки гуннов день пути. Ты понял, что ожидает антов, если мы оставим в живых купцов?
Князь только крякнул. В его голубых глазах засветилась решимость. Анты не жалостливый народ. Но они не привычны истреблять бесцельно, единственно ради удовлетворения кровожадности, присущей многим племенам. Чтобы стать великим народом, антам следует отказаться от многих привычек лесных жителей.
Напасть на караван было решено возле реки, через которую был переброшен старый римский мост. Несколько сот антов переправились через реку и укрылись в густом лесу. Пропустив караван, они должны были окружить и уничтожить вторую секретную заставу Джизаха, которая могла услышать шум боя.
Берега реки были обрывисты, течение стремительно. Спастись вплавь было невозможно, особенно в доспехах. Наконец показался караван. Впереди ехала охрана. За ними рослые лошади везли большие тюки и носилки под ковровыми балдахинами, на которых возлежали купцы в обнимку с девушками. Когда передовая охрана перешла по мосту и втянулась в лес, воины увидели на дороге одинокого всадника, внешностью похожего на гунна, но бородатого, с тяжелым недобрым взглядом. Всадник был хорошо вооружен, в доспехах. Он властно поднял руку. Было в его облике нечто такое, что внушало невольное почтение. Начальник охраны подскакал к всаднику, хмуро спросил, кто он такой и чего ему надо.