Сокровища Чёрного Монаха
Шрифт:
Я отвел в сторону его палец, закрывавший строчку, и прочитал: "Синий ветер" - международный экспресс Москва - Берлин. Отправление: каждая среда в шестнадцать десять с Белорусского вокзала.
– Сегодня как раз среда, - почему-то непривычным шепотом сказал Колька.
– Ну?
– Что - ну?
– замялся я.
– Нужно бежать к поезду! Или позвонить деду!
– Куда?
– развел я руками.
– Да и что мы ему скажем? Что есть такой поезд - "Синий ветер"? Так еще десяток фирм с таким названием имеется.
– Тем более,
– завопил Маркиз.
– Нужно же что-то делать! Не сидеть же сложа руки!
Не дожидаясь меня, он бросился к двери. Я чуть помедлил и последовал за ним.
Как мы ни спешили, но на Белорусский примчались всего лишь за десять минут до отправления поезда. Новенький, сияющий синей краской экспресс действительно чем-то напоминал ветер, наверное, своей готовностью сорваться с места и помчаться через границы.
– И что будем делать?
– растерялся я.
– Здесь больше десятка вагонов. Не идти же по всем. Да и проводники не пустят по вагонам...
– Смотри!
– Колька с такой силой дернул меня за рукав, что едва не оторвал его.
Я посмотрел в ту сторону, куда он указывал и обомлел: возле вагона стоял на перроне тот самый иностранец, который покупал иконы у Кирилла, Черного Монаха.
– И что ты предлагаешь делать?
– спросил я, облизывая пересохшие губы.
Тем временем кашлянуло перронное радио и произнесло решительным женским голосом:
– Господа провожающие международный экспресс "Синий ветер", просим покинуть вагоны! До отправления состава остается пять минут. Внимание!...
Она повторила объявление, потом то же самое произнесла по-немецки.
– Что же делать?!
– взвизгнул Колька.
Он оглянулся по сторонам и помчался к милиционеру, стоявшему невдалеке рядом с мужчиной в военной форме, наверное, таможенником. Я вздохнул и поплелся следом за Неукротимым Маркизом. Путаясь и перебивая друг друга мы выпалили все про Черного Монаха, про "Бобыля-гитариста", про бригадира и "Синий ветер", после чего Колька потребовал досмотреть иностранца.
Милиционер и человек в форме вежливо выслушали нас, потом военный сказал устало:
– Вы бы, ребятишки, шли домой. И поменьше боевиков на ночь смотрите.
Мы попытались переубедить наших суровых собеседников, но они повернулись и пошли в здание вокзала. Экспресс тем временем ожил, задышал, явно собираясь покинуть вокзал.
– Врешь! Не уйдешь!
– заорал вдруг Колька, бросаясь к вагонам.
Мне не оставалось ничего другого, как рвануть следом за ним. Колька добежал до вагона, в котором должен был ехать "наш" иностранец, проводник попытался преградить ему дорогу, но Маркиз сделал страшное лицо и заорал, показывая пальцем куда-то в конец перрона:
– Смотрите! Смотрите! Горит!
Проводник инстинктивно оглянулся, а хитрый Маркиз проскочил мимо него в вагон. Я набрал в себя побольше воздуха и бросился следом.
Очнувшийся проводник ухватил меня за надорванный Колькой рукав и довершил начатое Маркизом. Рукав оторвался, и проводник едва устоял на ногах,
Колька был уже внутри вагона и с грохотом открывал подряд все двери в купе, насмерть пугая респектабельных иностранцев, не понимавших таких заморочек. Проводник, державший в руке мой рукав, пытался догнать Кольку, но на его пути встал я, пытаясь задержать проводника. Он яростно отталкивал меня, а я не менее яростно цеплялся за его мундир, отчего на пол посыпались начищенные до сияния пуговицы. Рассвирепевший проводник оттолкнул меня и бросился к Маркизу, но тот в это мгновение истошно завопил, распахнув двери последнего купе:
– Вот он! Вот! Вот этот вот! Ссадите его с поезда! Он у моей бабушки иконы украл!
Проводник пытался вытащить Кольку из купе, но тот вцепился в двери и блажил во все горло. Не зря его прозвали Неукротимым Маркизом - он вопил так, что из всех купе высунулись любопытные пассажиры, высыпали в проход, что-то горячо обсуждая на иностранных языках.
Проводник растерялся, ему было неудобно выволакивать Кольку из купе силой, он пытался уговорить его, что-то объяснить. Проводник стоял красный, как рак, сзади на него напирали пассажиры, которые норовили заглянуть в купе, не понимая. Что же там произошло.
– Разойдитесь, пожалуйста!
– раздалась властная команда, повторенная, кажется, по-английски.
Законопослушные зарубежные господа безропотно расступились, в узкий проход протиснулись люди в форме - таможенники и пограничники.
– В чем дело?
– спросил вполголоса один из них проводника, не оставлявшего надежды вытянуть горластого Кольку из купе.
– Это возмутительно!
– выступал иностранец, пришедший в себя при появлении пограничников.
– Врываются ф мой купе, какой-то сумасшедший мальчик...
– Сейчас разберемся, - вежливо, но сухо остановил его пограничник.
– Вот, ворвались в вагон двое мальчишек, - оправдывался проводник, вертя в руках оторванный рукав рубашки Маркиза.
– Орут что-то про то, что этот вот господин украл у его бабушки какие-то иконы...
– В чем дело?
– резко повернулся ко мне и к Маркизу пограничник.
– Вы понимаете, что это международный поезд? Говорил он тихо, но было видно, что он едва сдерживается от того, чтобы не взорваться.
– Дяденька, этот господин украл у моей бабушки иконы, - глядя прямо в глаза пограничнику заявил Маркиз.
– Он жил у нас и перед отъездом украл иконы. А бабушка сказала, что без этих икон она умрет.
– Ты что, парень, с ума сошел?
– не поверил ему пограничник.
– Он правду говорит!
– вмешался я, понимая, что другого пути у нас нет.
– Пускай он покажет.
– У меня действительно есть иконы, - от волнения иностранец позабыл про акцент и заговорил на чистом русском.
– Но это новодел, написанные недавно на заказ и у меня есть разрешение на вывоз.
Он полез в кейс, достал оттуда бумаги и протянул пограничнику. Тот не глядя передал бумаги таможеннику, который молча погрузился в чтение.