Сокровища фараона
Шрифт:
— Оставь ее, — Григорий Петрович вынес жене пальто, — Пойдем домой. А завтра, когда она остынет, поговорим.
Флеминг немного поспал и, услышав, как Генри разговаривает по телефону, резко открыл глаза.
— Не беспокойтесь, я просто позвонил одному своему товарищу. — Картер потер усталые глаза, — в Таско, мы вместе учились, и я хотел к нему заехать, он археолог. Вы, наверное, проголодались, я закажу ужин, а пока мне хотелось бы поговорить с вами о карте.
— Не понимаю — пожал плечами Ллойд, — Вам-то, что далась эта проклятая карта? Почему я ее не сжег
— Но почему вы так долго и упорно скрывались от меня, Ллойд, ведь если бы вы не захотели продать карту, я бы не стал ее забирать у вас. Меня заинтриговало ваше бегство. По этому я решил найти вас, любопытство не давало мне покоя.
Флеминг, улыбаясь, слушал о том, как Картер еще с детства мечтал о чем-то подобном. О поиске каких-нибудь проклятых, таинственных сокровищ, которые охраняют злые духи. Он не верил этим россказням, по этому его не страшили предостережения Флеминга. Ллойд рассказывал ему обо всем, что с ними происходило, когда он дошел до того, как они встретили Оливера Штольца, в дверь постучали.
— Это наверно обслуга. — Картер двинулся к двери в предвкушении вкусного ужина.
— Что же ты заказал? — Флеминг заметно повеселел.
— Это будет сюрприз… — Картер открыл дверь, впуская здоровенного детину, который ловко двигал перед собой сервировочный столик на колесиках. — Проходите.
Картера немного удивил такой неординарный размер служащего. Его холодные бледно-голубые глаза смотрели сквозь Генри, но потом он добродушно улыбаясь, закрыл за собою дверь и начал выставлять ужин на столе в гостиной. Генри вернулся к Флемингу, наблюдая за официантом, он показался ему славным малым, при такой комплекции обладать такой ловкостью.
Когда на сервировочном столике осталось одно только блюдо, тот поднял с него крышку и, выхватив пистолет, нацелил его на Картера.
— Мне нужна карта — спокойно, но решительно произнес он, — если вы отдадите мне карту, я спокойно уйду и…не стану вас убивать — на последнем слове он как-то ухмыльнулся и, посмотрев в сторону Флеминга, приказал ему встать рядом с Картером.
Честно говоря, Картер не ожидал такого поворота, поэтому действия «официанта» порядочно ошарашили его. Когда тот обыскивал Ллойда, Генри улучил момент и выбил из его рук пистолет, но тут же получил сокрушительный удар. В голове что-то звякнуло, но он не дал незнакомцу вновь воспользоваться пистолетом. Они боролись, но перевес был явно на стороне бандита. Он ударил Картера по голове чем-то тяжелым и принялся за Флеминга.
Старик не мог оказать сопротивления громиле Нордлейку, тот выпалил в него два раза из пистолета с глушителем и, положив обмякшее тело Флеминга на кресло, начал рыться в его карманах. Какой-то шорох заставил его обернуться. Нордлейк свел брови и, чертыхнувшись, направился в холл, где раньше лежал Картер. Ковер в гостиной был пуст.
«Куда он подевался, черт возьми», — Хюберт сплюнул сквозь зубы, как вдруг почувствовал у своей шеи холодное дуло пистолета.
— Брось оружие! — скомандовал Картер.
— Да пошел ты… — Нордлейк развернувшись, попытался нанести Генри удар рукой, но тот во время увернулся.
Картер понимал, что бандит
— Ты всегда наживаешься за счет немощных стариков? — Генри нанес Хюберту удар ногой прямо в грудь. Потом левой рукой в челюсть. Но по сравнению с его выпадами, удары Нордлейка были страшны, и больше его раздражал насмешливый тон Картера.
Генри чувствовал, что начинает сдавать, а удар соперника в скулу, чуть было не пришелся по виску. Он продолжал задирать Хюберта, отходя все ближе к большому окну, откуда открывался великолепный вид.
— Как-то ты медленно двигаешься. И кто тебя послал… — удар прямо в нос, — на такое опасное дело…
Кровь залила лицо Картера, и это привело Нордлейка в дикий восторг. Он хотел завершить начатое дело и с ревом бросился на Картера.
Генри пошатнувшись, отскочил от окна, внезапный порыв ветра распахнул его и шторы, словно взбесившись, поднялись к потолку. Нордлейк схватил Генри за плечи и, прижав к стене, несколько раз ударил.
— Где эта чертова карта?! — он тряхнул Картера, ударяя его головой об стену.
Морщась от боли, Генри чувствовал, что ему сейчас придет конец, он понимал, что не может вырваться из железной хватки своего нового «знакомого». Его сопротивление напоминало бой смелого зайца с тигром. Исход битвы был предрешен. В какой-то момент Картер собрался с духом и из последних сил, пнул коленом Нордлейку в пах. От боли, тот что-то пискнул и, закатив глаза, выпустил Генри из своих лапищ. Превозмогая дикую боль, Хюберт попытался вновь схватить Картера, при этом вспоминая всю его родню и отправляя самого Генри в известные всем места. Немного придя в себя, Генри попытался вырубить бандита, но тот, перехватив его руку, сжал ее с такой силой, что наш профессор уже начал верить в реальность загробной жизни. Вывернувшись, словно змея, он нанес Нордлейку удар в живот, потом, когда тот согнулся, добавил коленом в его дубовый лоб, от чего, как показалось Картеру, больше пострадал он сам. Генри отскочил назад и когда Нордлейк с ревом бросился к нему… не успел увернуться и вновь оказался в «объятьях» противника. Тот уже не собирался выпытывать, где находится карта, и, вцепившись железной хваткой в горло Картера, прижал его к подоконнику раскрытого окна. Генри посмотрел вверх и увидел мирно проплывающие белые облачка в голубой синеве и понял, что ему конец. Он чувствовал, что неизбежно полетит вниз, если ничего не предпримет. Картер еще ощущал, что ноги касаются пола, и покрепче схватившись за подоконник, изо всех сил долбанул головой по лбу Нордлейка. Тот схватился за штору, обрывая ее вместе с карнизом и, пошатываясь, отступил назад. Не теряя времени, Картер съездил ему еще раз, и еще, для верности.
Посматривая на бесчувственного бандита, Картер подскочил к старику, и с ужасом обнаружил, что тот мертв.
— Боже мой! Ллойд, да очнитесь… же… — прошептал Картер, он чувствовал, что очень виноват. Но времени для сожалений не было, бандит мог очнуться в любую минуту и по этому к своему стыду Генри хотел удрать отсюда как можно скорее.
Картер бросил взгляд на Нордлейка и, сунув руку в карман пиджака Флеминга, нащупал там какой-то сверток. Генри понимал, что поступает отвратительно, но иначе карта ни когда бы ему не досталась.