Сокровища капитана Ермакова. Тетрадь вторая
Шрифт:
— Я кое-что слышал о Братском море. О нём часто говорили мои читатели, но это были мечты. Вы не думайте, что Ангара всегда такая тихая. Я не раз стоял на книжной полке рядом с книгой Галеева «Плавание по реке Ангаре в тысяча восемьсот семьдесят пятом году». Вот что он писал: «И вот наступило самое большое испытание — Падун. Здесь вода мчится с бешеной силой и кипит, словно в котле…»
— А что такое Падун? — поинтересовался Робинзон.
— Это один из знаменитых ангарских порогов, расположенных ниже Братска. Кроме Падуна, печальную славу имели пороги Похмельный, Пьяный, Шаманский, Долгий. Сейчас они все скрылись
— Очень жаль, — небрежно заметил Мюнхаузен. — Я бы с удовольствием выкупался в Падуне или в Шаманском!
Величавая Ангара становилась всё шире и шире, и вот, наконец, «Кон-Тики» плыл по реке, берега которой совершенно исчезли из виду.
— Капитан Немо, проверьте наши координаты, — попросил председатель клуба. И пока Немо при помощи секстанта и хронометра определял положение плота, Дик Сэнд и Гулливер развернули географическую карту.
— Мы находимся на месте города Братска, с точностью до одной секунды! — воскликнул Немо.
Его слова произвели на всех очень странное впечатление, потому что плот покачивался посреди необозримого водного простора.
— Собственно, кто из нас Мюнхаузен? Вы или я? — иронически спросил барон.
— Но по карте город Братск находится именно здесь! — пожал плечами пятнадцатилетний капитан.
— А когда издана эта карта? — спокойно переспросил Василий Фёдорович.
— Совсем недавно. В тысяча девятьсот пятьдесят девятом году, — ответил юноша, посмотрев на нижнюю кромку, где был обозначен год издания.
— Медам и месье! Разве могла географическая карта устареть так быстро? Никто в Тарасконе этому не поверит! — горячо возразил Тартарен.
— Могла устареть. По Сибири время шагает очень быстро. Почти как в сказке, — ответил ему Артур Грэй. — Город Братск, куда мы держали путь, находится здесь.
— Клянусь морскими миражами, у вас галлюцинация, — стукнул кулаком по ящику Робинзон. — Где здесь?
— На дне моря! — усмехнулся Артур Грэй.
— Моря? Мы же на Ангаре! — с оттенком превосходства возразил Мюнхаузен. — Утверждаю как старый поборник истины.
Капитан корвета дружески похлопал барона по плечу:
— Истина мне дорога не меньше. Друзья, это уже не Ангара — это Братское море, созданное руками человека!…
И Василий Фёдорович поведал своим спутникам всё, что он слышал, путешествуя по этим местам с одной передвижной библиотекой. Тогда здесь ещё не было моря. Берега Ангары соединял огромный железнодорожный мост с ажурными пролётами. А на правом берегу находился старинный город Братск. Его тогда называли — Братск-Первый. В последние годы эти Братски росли, как грибы, вместе со строительством. Всего их насчитывалось пять. Три Братска должны были пойти под затопление — это, очевидно, уже случилось. Братск-Четвёртый находился у самого Падуна на скале Журавлиная Грудь, что на правом берегу Ангары. Он и остался на суше. А на противоположном берегу великой реки, на мысе Пурсей, был создан Братск-Пятый, или Постоянный. Между скалой Журавлиная Грудь и мысом Пурсей строилась гигантская плотина Братской гидроэлектростанции высотой в сто двадцать метров…
Слушая этот рассказ, капитаны любовались игрой волн незнакомого моря.
— То, что было полётом фантазии, мечтой, стало действительностью! — с восхищением произнёс Артур Грэй.
— Но, увы, то, что было действительностью — сокровища капитана Ермакова, — становится полётом фантазии, — с горечью заметил Тартарен.
— Не спешите, Тартарен, — возразил Немо. — Сколько сокровищ было поднято с морского дна! Но вот вопрос: в каком Братске покоится клад? В первом, во втором? В пятом? Где?
Артур Грэй наморщил высокий лоб.
— В завещании, видимо, указан самый старый Братск, заложенный казаками ещё в тысяча шестьсот тридцать первом году. Ни в каком другом Братске не мог родиться капитан дальнего плавания, потому что самые старые уроженцы второго, третьего, четвёртого и пятого Братска ещё учатся.
Оставался один путь к сокровищам Ермакова — опуститься на дно Братского моря. К счастью, в грузовых ящиках «Кон-Тики» нашлись акваланги. Капитаны один за другим прыгали в воду, прихватив на всякий случай ружья для подводной охоты.
На борту плота замешкались только Тартарен и пятнадцатилетний капитан.
— Сударь, вы не запомнили адреса, указанного в завещании? — деловито спросил толстяк, надевая ласты.
— Я его занёс в вахтенный журнал, — охотно ответил юноша. — Пушкинская улица, дом двадцать.
— Мерси! — крикнул Тартарен, ныряя в морскую пучину.
Дик Сэнд последовал за ним, крича вдогонку:
— Во дворе… в каменном сарае… у старого дуба…
Медленно покачивался на волнах одинокий плот, предусмотрительно поставленный на якорь. Единственным наблюдателем на борту был Робинзон Крузо. Старый отшельник стоял на вахте…
Капитаны быстро спускались на дно… Вспугнутые появлением нежданных гостей стаи мелкой рыбёшки заметались по всем направлениям.
Более крупные рыбы вели себя солиднее. Они просто отплывали в сторонку. Так поступил байкальский омуль, серебристый осётр, пятнистый хариус и парочка усатых сазанов.
Члены клуба, цепляясь за водоросли, брели мимо остатков разрушенных фундаментов. Гулливер споткнулся о валявшуюся вывеску с надписью «Чайная».
Немо нашёл среди груды кирпича разбитую патефонную пластинку. При свете подводного фонаря ему удалось прочесть: «Раскинулось море широко».
Вдруг раздался сильный всплеск — это Мюнхаузену удалось вытащить из песка жестяной указатель, какие обыкновенно бывают прибиты к воротам домов.
Капитаны с разных сторон подплыли к торжествующему барону и увидели покорёженный кусок железа с разбитой электрической лампочкой. Сквозь зеленоватую воду можно было разобрать адрес: Пушкинская ул., 20.