Сокровища Кенигсберга

Косарев Александр Григорьевич

Вечером вернулась с дачи и Валентина Львовна. Сидя вместе с ней на кухне за ужином, Юрий в первый раз рассказал ей о своих планах по поводу завтрашней поездки в Калининград. Та отнеслась к его сообщению вполне спокойно, ибо он в последнее время довольно часто выезжал в такие кратковременные командировки.

– Ну что же, – заметила она в конце разговора, – зайди тогда и к Дмитрию Георгиевичу, если будет у тебя там свободная минутка, передай ему от меня привет.

От такого неожиданного сообщения Юрий даже упустил ложку

в трехлитровую банку с компотом и только чудом удержал и саму-то банку:

– Какого такого Дмитрия Георгиевича? – оправившись от неожиданности, спросил он.

– Да как же? – удивилась в ответ Валентина Львовна, – это ведь брат жены старшего брата твоего отца, и в Калининграде он живет уже давно, с пятьдесят первого, кажется.

– Ты не тот ли Калининград имеешь в виду, что в Московской области? – задал следующий вопрос Юрий, боясь поверить в свою удачу.

– Да нет, – покачала головой она, – в другом, в том, что на Балтийском море стоит. Он туда сразу, почитай, после войны совсем молодым человеком на стройку завербовался, да так там и осел.

– Мамуля, – взвился Юрий, – да что же ты мне раньше про него ни словечка не говорила?

– Да ты меня и не спрашивал никогда! – удивляясь его внезапной горячности, ответила Валентина Львовна.

Юрий прикусил язык. Ведь и в самом деле, он проводил свою «кенигсбергскую акцию» в полной тайне даже от нее, так как был твердо уверен, что отец открыл свою тайну только ему одному.

– Да, верно, – смущенно буркнул он, – извини, перепутал малость. Но ты, я надеюсь, помнишь его адрес?

– Давненько он нам уже не писал, – ответила Валентина Львовна и поднялась со стула. Она прошла в гостиную и, вынув из массивного комода коробку со старыми письмами, принялась перебирать их, раскладывая кучками на столе. Сунувшегося было к ней помогать Юрия она отослала на кухню ставить чай, поскольку опасалась, что тот поперепутает все ее памятные, уже изрядно пожелтевшие листочки, которые они с Александром Ивановичем собирали и хранили уже долгие десятилетия. Юра дождался, пока вскипит вода, и даже заварил чай, когда она медленно вернулась на кухню, держа в руке блеклый конверт с нужным адресом.

– Вот, нашла наконец, – сказала она, подавая его Юрию.

Тот впился в него глазами. В правой нижней части изрядно излохмаченного конверта он прочитал вписанный фиолетовыми чернилами обратный адрес: Калининград, улица Судостроительная, дом 15. Шмакову Дмитрию Георгиевичу. (Фамилия изменена, как и номер дома. – Авт.) Номер квартиры на конверте почему-то отсутствовал.

– Это письмо он написал нам в пятьдесят пятом году, когда еще жил в общежитии, – прокомментировала из-за его плеча Валентина Львовна. – После этого от него еще приходили два или три письма, но что-то я их не нашла, наверное, они у тетки Василисы остались.

– А, у папиной сестры, – припомнил Юрий.

–

Но ты все равно запиши, – посоветовала ему Валентина Львовна, – может быть в справочной узнаешь, где он теперь живет. Он, помнится, писал, что место ему для строительства дома выделили очень хорошее.

– Так у него там и собственный дом есть? – удивился Юрий.

– Да, домик там у него построен, но небольшой, – бесхитростно подтвердила она, – он сам его построил, недалеко от развалин какой-то крепости немецкой или завода какого, на пустыре.

– Какой же я болван, – думал Юрий, записывая фамилию и адрес своего неожиданно нашедшегося родственника, – всех знакомых опросил в поисках хотя бы какой-нибудь зацепки в этом городе, а оказалось, что все гораздо проще, нужно было только у себя в комоде покопаться.

Этой ночью Юрий Александрович спал спокойно. Предстартовое волнение его уже улеглось, все вещи были собраны, и он, как ему тогда казалось, чувствовал себя способным свернуть горы.

3 МАЯ 1992 г.

Этот день по всей стране был объявлен выходным. Однако подполковник Крайнев именно сегодня почувствовал сильнейший прилив деловой активности. К девяти часам утра он уже успел связаться с дежурным по Калининградскому управлению и передать ему данные о том, когда и каким видом транспорта к ним выезжает гражданин Сорокин Ю.А. (его фотография была отправлена туда неделей раньше). После этого он связался с обоими своими помощниками и предложил им совместно проконтролировать вечером отъезд «Толмача» в Калининград. Возражений от них он, естественно, не услышал. И только после этого подполковник, предварительно продумав не только каждое слово, но и каждую интонацию в предстоящем разговоре, набрал номер Юриного телефона.

Когда раздался звонок, Юра как раз занимался разделкой курицы, которую только что принес из магазина, предназначенную для дорожного пропитания. Наскоро сполоснув руки, он выскочил в коридор и схватил трубку.

– Слушаю Вас, – торопливо крикнул он в микрофон.

– Юрий Александрович, Вы? – услышал он бодрый, хотя и несколько хрипловатый голос Владимира Степановича, – рад Вас приветствовать. С праздником Вас!

– Спасибо, – ответил несколько озадаченный Юрий, – и Вас также.

Ответа не последовало.

– Чем-то хотите меня обрадовать ради праздничка? – пришлось продолжить разговор Юрию.

– Да вроде того, хотя и не уверен, что Вас этим сообщением очень порадую.

– Что так? – удивился Юра.

– Даже и не знаю, как начать, – озабоченным голосом произнес подполковник, – но в общем и целом карту Кенигсберга я для Вас отыскал, но...

– В чем же трудность?

– Да, трудность, это Вы верно сказали, – хрипло хохотнул Крайнев, – и состоит она в том, что карта-то есть, но есть она только в самом Калининграде.