Сокровища Массандры
Шрифт:
— Пойдем на пляж. — Макс потянулся и зевнул. — Пожаримся на гальке, будем ворочаться, как тюлени.
— Тебе вроде пляж не нравится.
— Так и есть. — Макс давно заметил, что в наблюдательности подруге не откажешь. — Однако по сравнению с тем, что нас ждет в ближайшие дни, даже такой отдых у моря — просто рай, надо радоваться, потом его не будет.
Он подумал о кабаньих тропках, о куче, сотворенной калидонским вепрем, об археотуристах, вознамерившихся составить конкуренцию, и настроение упало до нуля. Макс помрачнел, повесил
В этот день боги Крыма были милостивы к нему.
— Вино. Домашнее вино. — Во двор зашла немолодая и прожженная тетка лет сорока пяти с авоськой двухлитровых пластиковых бутылей, наполненных чем-то красным.
— Сколько стоит бутылка? — приценился Макс из чистого любопытства.
— Эта, изабелла, двадцать семь рублей, вот эта, каберне, двадцать пять.
— Хорошее вино?
— Хорошее. Домашнее. — Тетка гордо выставила пару пузырей и присела за стол напротив.
— Разрешите продегустировать? — вежливо осведомился Макс.
— Брать будете?
— Возьму, если нормальное.
— Тогда не надо, — заторопилась тетка.
— Как хотите, — равнодушно сказал Макс. — Я бы взял обе, пить что-то хочется.
— Ну, если немного, — поколебалась обуреваемая приступом жадности разносчица.
— Самую малость. — Макс выставил чайную чашку. — Буквально капельку.
Тетка отвинтила крышку и плеснула действительно самую каплю, так что еле прикрыло дно. Из бутыли не убыло.
Макс залпом опрокинул чашку в рот, чтобы мизерное содержимое не размазывалось по стенкам, и поморщился от ударившей в нос сивухи.
«Немного вина, спирт, вода и пищевой краситель. За кого нас тут держат, совсем за лохов что ли? — возмутился Макс. — Хотя если отдыхающий, то по определению лох. Местные их за достойных людей не считают и смотрят на приезжих исключительно как на источник денег. Тупая, жадная скотина».
— Возьму, пожалуй, — одобрительно кивнул Макс, набулькав себе до краев.
Тетка дернулась было, но опоздала.
— Ну-ка… Тьфу, гадость!
Он разом засадил целую чашку, проглотил и закашлялся. Притворяться не было нужды, красная жидкость драла горло.
— Да что это за херня такая! — откровенно возмутился Макс. — Тут спиртяга с водой, какое на хрен вино?
— Что вы мне голову морочите, молодой человек, — заверещала тетка, резво подымаясь из-за стола и подхватывая баллоны с паленым вином. — Сказали, что будете, а теперь не будете.
— Нет, — севшим голосом сказал он. — Спасибо. ЭТО я брать не буду.
— Берите, раз уж пили, — попыталась настоять торговка, но натолкнулась на вытаращенные глаза Макса. Дрянь оказалась крепкой.
— Ты че мне тут впариваешь? — прохрипел он. — Дегустаторша хренова! Стоило глотнуть как следует, как от сивухи чуть не сдох!
— Какой сивухи? — затараторила разносчица. — Нет у меня никакой сивухи…
— До свидания, — сухо ответил
Тетка с видом оскорбленной невинности выкатилась со двора, не рискнув задержаться, чтобы предложить продукт соседям.
— Не понравилось? — Майя выглянула из-за двери, одетая в шорты и легкомысленный пляжный топик.
— Я знаю, что такое домашнее вино, — с важным видом ответил Макс. — Напился его в армии. Всякого каберне, изабеллы и «Черного доктора» — всего попробовал. Думал, что вспомню старые времена, а тут дрянь паленая, спирт и «Юппи». Набодяжила у себя в погребе и впаривает туристам. Никому верить нельзя!
— Пошли на море, — сказала Майя.
Макс безропотно поднялся, и они, взявшись за руки, двинулись со двора, влившись в череду мужчин в белых портках и женщин в юбках-парео. Все шли вниз, туда, где шумели волны.
Вино ударило в голову и пробудило аппетит, поэтому еще на середине пляжной лестницы нос Макса обратился направо, откуда ветер доносил аромат жарящегося на углях мяса. Там было кафе. Там ждал сюрприз — бородатый руководитель археотуристов в окружении сподвижников. Он сидел за столом, положив на колени большой теплый живот.
«Тот самый Валентин Валентинович, который гадит, как калидонский вепрь!» — сообразил Макс. Он крепче ухватил под руку подругу, которая удивленно вскинула на него глаза: дескать, гонишь беса, Никитин? Макс отвернулся с озадаченным видом, не желая привлекать внимание, он знал, что люди чувствуют пристальный взгляд. Теперь он думал, как поступить, раз уж судьба свела его с конкурентами.
Майя поняла, что что-то произошло, и не сопротивлялась, когда Макс потащил ее вдоль пляжа. Он преобразился, ступал не быстро, но твердо и поедал глазами окружающих.
— Что думаешь об этих быках? — мотнул он головой в сторону троих круглоголовых с длинными острыми носами качков, по виду типичных украинских бандосов, может быть даже родных братьев. По их бледно-розовым телам было заметно, что отдыхают они, дай бог, день второй. — Не шибко центровые пацаны, а?
— Вот если бы ты с ними драться полез, — приценилась Майя к бандитским шортам, в карманах которых выпирали пухлые лопатники, — тогда бы нам не только на обратную дорогу хватило, но и в Питере на первое время осталось. Голову даю на отсечение, что всю наличку они таскают с собой. Подойди, заведись.
— Да ну тебя, — взвесил все за и против Макс. — Здоровье дороже. Шансов уцелеть нет ни одного.
— Боишься? — решила взять кавалера на «слабо» хитрая бестия.
— Нет, — твердо сказал Макс. — Не боюсь. Спрячься где-нибудь, не показывайся им на глаза. Я этим бычьем сам займусь. Дай мне сто гривен.
Майя растворилась в толпе, а Макс с самой жульнической рожей расположился возле братков, достал из сумки колоду карт, отобранную в поезде у старого шулера, перетасовал и как бы невзначай даванул косяка на самого жирного культуриста с апельсиновым ершиком волос на макушке.