Сокровища старой церкви
Шрифт:
– И никому это за много лет не пришло в голову?
– не без сомнения поинтересовался Андрей.
– Друг мой, да как можно! Громадный мраморный монолит на львиных лапах! Кто может подумать? А между тем… Я полагаю, что этот склеп, так сказать, врезали в подземный ход на его изгибе, в непосредственной близости к церкви. И через полый постамент спускается в подземелье что-то вроде отвесного колодца. Но, подчеркиваю, это только мои предположения.
– Надеюсь, Афанасий Иванович, что вы ни с
– Ну что вы, голубчик! Как можно!
– А если вдруг кто-то заинтересуется…
– Я отговорюсь незнанием, - подхватил директор, - и тут же сообщу вам.
– Спасибо, Афанасий Иванович. Надеюсь скоро порадовать вас.
– Постойте, - вдруг спохватился директор.
– Не знаю, будет ли вам это полезно, но вчера нас посещала очень милая девочка. Девушка, - подумав, поправился он.
– И тоже интересовалась этими вопросами.
– Кто такая?
– спросил Андрей, уже догадываясь об ответе.
– Знаете, - растерялся Афанасий Иванович, - она не назвалась.
– Как выглядит?
– Прекрасно, я бы сказал!
– Конкретнее, Афанасий Иванович, - улыбнулся Андрей.
– Веснушки. Ямочки, когда улыбается. Волосы вьются. В брюках и кроссовках.
Глава X
НОЧЬЮ НА КЛАДБИЩЕ
– Пойдешь с нами, Кролик?
– Чуть что - так сразу Кролик, - привычно заныл Васька.
– Я вас здесь подстрахую.
– У него над жадностью страх возобладал, - важно изрек Мишка.
– Вот пусть на шухере и постоит, - решил Колька.
– За могилкой спрячется.
– У меня сегодня ухи болят, застудил.
– Полечить?
– деловито осведомился Колька.
– Или лучше в лоб?
– Право выбора за тобой, - подначил и Мишка.
– Выбирай в лоб, - посоветовала Галка.
– В лоб - один раз, а в ухи - два. Если по разу в каждое.
– И, не дожидаясь Васькиного решения, сказала: - Я вместо него с вами пойду. Только домой забегу. А Васька пусть здесь посидит. Если кто зайдет, скажет: ребята на рыбалку ушли, с ночевкой.
– Ладно, - с удовольствием согласился Колька.
– Встречаемся у церкви. Миха, собирай инструмент.
Галка выскочила на улицу. И никто в наступившей темноте не видел, что она пробежала мимо своего дома и скрылась где-то в проулке. Недалеко от дома участкового.
По кладбищу пробирались в темноте, почти ощупью, не решаясь включать фонари, - по деревне уже поползли слухи.
Поеживались, вздрагивали то ли от обильной холодной росы, покрывшей все кусты и травы, капающей с деревьев, то ли, что скрывать, от страха.
Покосившиеся кресты, кривые оградки, за которыми, кажется, кто-то прячется, могильные холмики - и тишина. Какая бывает
И все время ждешь, что эта тишина вдруг взорвется либо страшным воем, либо хрустом костей, либо замогильным стоном.
Колька шел первым, и Галка с Мишкой все время жались к нему с двух сторон, чувствуя в нем более храброго, инстинктивно подбираясь под его защиту.
Тихо. Так тихо, что даже слышно, как шлепаются капли росы на могильные плиты.
Очень тихо. Только далеко-далеко тоскливо воет собака.
И вдруг над кладбищем пронесся заунывный одинокий звон колокола.
Ребята аж присели от неожиданности.
– Птица в темноте зацепила, - шепотом успокоил их Колька.
И тут же над ними пронеслась бесшумная тень и хрипло захохотала, заухала.
Мороз пробежал от затылка по спине до самых пяток и там остался - даже ноги отнялись.
– Филин, - так же едва слышно объяснил Челюкан.
– Не к добру, - лязгнул ему в ухо Мишка. Чуть ухо не откусил.
– Пошли назад.
– Поздно, - как-то странно проговорил Колька и пригнул друзей к земле.
Невдалеке бесшумно возникла средь могил черная фигура с черным лицом.
– По-покойник, - простучал зубами Мишка и зажал рот рукой. Галка схватила Кольку за плечо. Все трое так и застыли.
Покойник невесомым шагом подошел к склепу, неподвижно постоял у его ограды, словно к чему-то прислушиваясь.
Самым страшным было его лицо. То есть никакого лица не было. Чернота одна. Иногда только холодно поблескивали глаза.
Вот скрипнули ржавые петли ограды, и покойник вошел в нее. Так же оцепенело постоял у входа в склеп. Опять раздался ржавый скрип - и мертвец скрылся в гробнице.
Ребята окаменели.
– Он к себе вернулся, - простонал чуть слышно Мишка.
– Во, свет зажег…
Действительно, внутри склепа забегал слабый огонек. И через мгновение послышался какой-то неясный визг.
– В гроб ложится, - выдохнул Мишка.
– Ща в лоб, - прошептал Колька.
– Комментатор.
Свет исчез.
Мишка и тут не удержался:
– Крышкой накрылся. Все, я домой. У меня волосы дыбом стоят, потрогай.
Колька встал, шагнул к склепу. Галка схватила его за руку, удерживая.
И тут опять низко-низко - ребята даже присели - пронеслась с уханьем тень филина, а немного погодя вновь заунывно простонал колокол на звоннице.
Это уже перебор. Пятясь, медленно, не сводя глаз со склепа, ребята начали отступать. Потом повернулись разом, как по команде, и побежали, спотыкаясь, задыхаясь, чувствуя, как ветки кустов стараются остановить их бег, задержать до подхода главного страха.